– Пианист, брось её! – плаксиво, по-бабьи возопил Рене, высунувшись
из-за ширмы. На голове у китобоя криво сидел парик с буклями, в тон
бороде, а торс его украшали здоровенные накладные сиськи в
кружевном бюстгальтере. – Ни одна баба никогда не полюбит тебя так,
как я!
Все грохнули дружным залпом хохота. Все, кроме Короля: старый
панцерник, заскрежетав от негодования зубами, вскочил, бросился к
двери и рванул её на себя.
– Стой, Король, не туда! – выкрикнул сквозь смех Зяма. – Это
декора…!
Поздно. Бросившийся сломя голову в фальшивую дверь Король налетел
лбом на стену – и отступил, схватившись за голову и глухо
матерясь.
– Эй! – посмеиваясь, выговорил Тайво. – Кажется, ты выбрал не ту
дверь… дружок-пирожок!
Вновь гримёрка содрогнулась от хохота. Король сжал кулаки, воздел
лицо к потолку и взревел от ярости так, что с потолка посыпалась
пыль штукатурки.
– Впечатляет, – холодно заметил чей-то незнакомый голос, когда
Король выдохся и умолк, тяжело дыша. – Не хотите ли пойти к нам в
звуковое сопровождение? Мы как раз собираемся ставить трагедию про
Поморское сражение, нам бы пригодилась сирена!
В дверном проёме, прислонившись к косяку, стоял некто непонятный.
Высокий, тощий тип с пышной гривой светлых волос и костлявой
физиономией, подкрашенной серебристым гримом, облачённый в узкие
штанцы и белую рубаху с чёрным жилетом. Похожий то ли на худущую и
некрасивую девицу, то ли на худущего и некрасивого мужика – не
разберёшь. При виде него Король налился краской и чуть только паром
из ушей не пыхнул.
– Значит, это про них ты говорил, Самаэль? – осведомился непонятный
тип, размашистой походкой войдя в гримёрку. – Ну-ка, ну-ка… – он
сложил из пальцев рамочку, разглядывая в неё по очереди всех
оторопевших друзей. – Сыроватый материал, конечно, но фактура есть,
не скрою… О-о! – неожиданно оживился лохматый, сверкнув глазами при
виде – кто бы мог подумать – Зузана. – Какой типаж!
В два шага он оказался возле опешившего паннонца; схватил за плечи,
покрутил из стороны в сторону, только что за нос не ущипнул. Когда
подрывник попытался оттолкнуть от себя бесцеремонные руки –
лохматый уже отбежал к вешалке, сорвал с неё запыленный чёрный плащ
с пелериной и набросил на плечи взрывника.
– Восхитительно! – с придыханием сообщил лохматый, отступив на шаг
и критически сощурив глаз. – Какой шарм, какая поразительная аура
величавой тьмы!.. Вы, месье – прирождённый злодей!