Он знал, что прокололся. Знал, что его тёмные делишки в какой-то
момент обратили на себя высочайшее внимание. И теперь каждый день
засыпал и просыпался в страхе за то, доведётся ли встретить новый
рассвет. А попутно – мучительно искал возможности искупить
вину.
В свободное от государственных дел время белир-бей почитывал
придворные хроники других народов, изнывая от тоски и запоздалого
чувства вины. Во всех странах, во все времена вороватых придворных
не жаловали. Чиновник Великого Сиама, совершив постыдное деяние,
немедленно переоделся бы в чистый халат, написал бы прощальное
стихотворение на свитке рисовой бумаги закорючками, похожими на
нотные знаки, а потом зарезался бы ритуальным мечом. (Даже не из
врождённого благородства, а чтобы избежать государевых палачей, в
чьих руках смерть растянулась бы на недели). Северные
эльфы-свартальвы, поймав вора, делали из него «кровавую фею» –
рубили рёбра вдоль хребта, раздирали в стороны на манер крыльев, а
потом сажали на высокий кол, в шутку называя это «полётом». В
России со времён Смуты боролись с чиновным воровством по примеру
легендарных опричников из Ленинской Гвардии: проворовавшемуся
чиновнику клеймили наглую рожу и отправляли в ссылку за Урал –
покорять Сиберию, валить лес, добывать руду и воевать с немирными
чюрками (или чюкчями? как там называют коренные народы заснеженных
лесов?) На двадцать лет, без права писать и получать письма…
В общем, даже сбеги белир-бей за границу – нигде бы он не
встретил понимания. А значит, оставалось лишь выслужиться.
Совершить нечто такое, что списало бы его грехи.
Ради спасения от долгов он и влез в последний, самый громадный
долг – заключив договор с «Фалькстрём унд Йохансон» (будь прокляты
эти карлы, жадные пожиратели червей и кротов!). У них были деньги,
а у него… у него была возможность реализовать их планы. Притом с
великой выгодой для всего Урхан-Эрема.
«Перо могущественней меча», как сказал какой-то аранийский
писака (эту поговорку Сахраб-шарваджи слышал из уст верного
Фаруда). Может быть, может быть… Росчерк пера способен послать на
победу и смерть тысячи мечей. Нет, господа мои, не так уж
изменились времена! Пускай нынче финансовые воротилы перекраивают
мир по-своему – но иглой их по-прежнему остаётся меч или штык в
руках солдата! Хотя, конечно, никаким армиям не под силу заживить
те воспалённые швы, что остаются после передела мира. Война с
эльфами, случившаяся более полувека назад и принесшая Эвропии
экологическую катастрофу, это наглядно доказала. Даже величайшего
войска не хватит, чтобы оживить единственный затоптанный росток или
воскресить умершего младенца…