Решили сделать тактическую хитрость. Купить лошадей и
оборудовать фургон, как у переселенцев в Америке. Продуктов на
первое время загрузить, чтобы не светиться в деревнях и быть
полностью автономными. Да и спать в таком фургоне будет уютнее.
Дождаться когда вскроется река и бежать, держась от нее
подальше.
Богомол провозился со сборами две недели. Даже карабин где-то
прикупил для меня, такой же как и тот, что дарил мне прежде. Река
уже несколько дней как вскрылась, следовало поторопиться.
С утра, по дороге на Арское поле, уговорил конвойного зайти в
кабак и немного выпить. Показал деньги. Тот аж руки потер от
радости. Попался мне любитель дармовщинки и это было очень не
плохо.
В кабаке заказал вина на 15 копеек, пива на 7 и меду на 14.
Решил закатить «ерша», чтобы долго не возиться с конвойным. Жаль
только, нормальной водки в кабаке не оказалось. Но и так вроде
получилось неплохо. Товарищ попался жадным на выпивку и вылакал все
почти в одно горло. А через полчаса оказался готов, еле
тепленький.
Я погрузил этого алкаша в стоящий у крыльца фургон и мы поехали
в обнимку горланя несуразные песни. Богомол правил лошадьми как
лихой кучер и через минут сорок мы уже въехали в лесок за городом.
Тут вроде конвоир немного прочухался и явно заподозрил что-то
недоброе. Дальше тянуть было уже нельзя. Я накинул тонкий кожаный
ремешок ему на шею и стал затягивать. Конвоир задрыгался и мы едва
не вывалились из фургона, повалившись на пол.
-Держи ему ноги.
Заорал я Богомолу затягивая удавку. Вскоре бедолага захрипел и
перестал дрыгаться.
- Придушили маленько, да может - отпустим.
Предложил сердобольный Ванька. Да только я зарекся уже не
страдать гуманизмом, после встречи с крестьянином Филипповым.
До давил не испытывая никакой жалости и выбросил в кусты вместе
с ружьем, когда заехали подальше в лес. Нам «вещдоков» в фургоне
даром не надо. И так по краю ходим.
На дворе был конец мая, когда Чика вновь объявился в Яицком
городке у Тимофея Мясникова. Исхудавший, но все такой же
порывистый, дерзкий. Было видно, даже вынужденное проживания в
шалашике на Узенях в компании с двоюродным братом Ильей Ульяновым
не изменило его.
- Слышь Тимофей, айда съездим на речку Таловую, - озорство
плескалось в медовых глазах неугомонного казака. – На сайгаков
поохотимся.