Кризис, по-видимому, миновал.
Температура у меня спала, оставив во рту горечь. И вот я,
наконец-то, могу немного оглядеться по сторонам.
Картина, открывающаяся моему взору,
мягко говоря, очень плачевная. Это если не выражаться матом. Но не
выражаться, глядя на всю эту окружающую убогость, очень трудно.
Закопчённые до черноты стены и потолок. На полу раскидана солома и
прочий мусор. Чадит лучина — это такой деревянный столбик с забитой
в него железякой, наподобие вилки, в которую вставлены горящие
щепки, а внизу подставлена деревянная плошка с водой (местная
техника безопасности — архаический огнетушитель). Это даже не
романтические восковые свечи или керосиновая лампа, типа «летучая
мышь» — это вообще полный пипец.
И где здесь пожарник?
Ведь вот оно тут, во всей своей красе
— золотое дно пожарного инспектора.
На вопрос:
— Где я?
Брат-близнец голливудского Фредди
Крюгера из культового «Кошмара на улице Вязов» гнусаво объясняет,
что это постоялый двор на Таловой речке. Что за Таловая речка и где
она может находиться, на тот момент, остаётся загадкой. Вокруг
расхаживают разбойного вида бородатые типы в грязных, исторического
покроя костюмах. Я и сам, есть такое подозрение, выгляжу не хуже
этих древних персонажей. Обнаружил у себя кучерявую бороду лопатой,
жукового чёрного цвета.
Надо же мля!
Всю жизнь мечтал выглядеть
цыганисто.
Если честно, то среди казаков такое не
редкость. Но я в прошлой жизни был кучерявым и тёмно-русым, даже
ближе немного к рыжикам.
А тут на тебе!
Очень хочется взглянуть на доставшуюся
мне рожу, но это в ближайшее время вряд ли удастся.
С другой стороны, что дали то дали.
Выбирать всё равно не получится.
В помещении стоит сизый удушливый дым.
Хочу на улицу. Пора уже. Надо отлить, да и воздуха свежего немного
глотнуть.
Подняться самому нет сил. Прошу
безносого товарища помочь. Он суетливо угодлив, но воняет от него
так, что я бы (наверно) блеванул, но желудок уже несколько дней
пуст и это меня спасает. Сам я тоже пахну далеко не фиалками, но до
этого перца мне далеко.
Уже позже выясню, что пахнет он так от
того, что мажется протухшим гусиным жиром, якобы спасаясь от
обморожения. Не знаю насколько это его спасает, но одеты мы оба,
явно, не по сезону. На мне тонкие ситцевые штаны в синюю полоску и
ситцевая же рубаха в мелкий цветочек, длинною до колен. Смутно
напоминает ночную рубашку моей бабушки. При этом трусов вообще нет.
В таких лёгких штанишках уже через десять минут, на
тридцатиградусном морозе, начнёшь звенеть
колокольчиками.