Протолкнувшись ближе к середине ряда, Эш втиснулся между
бородачом со шрамом на щеке и человеком, лица которого прежде не
замечал.
На вид ему было около тридцати. Светло-русые волосы сбившимися
прядями разметались по его плечам, рыжеватая всклоченная борода
доставала до груди. И, в отличие от остальных, его удерживали не
веревки, а цепь, сковывающая руки и ноги, как каторжнику.
Забившись на свое место, Эш устало вытянул ноги в проход. Потом
энергично растер лицо и укусы на руках.
И невольно оценил, что в повозке почти никакого гнуса не было —
по всей видимости, здесь было слишком смрадно даже для них. А потом
вновь покосился на закованного в цепи.
— Ну и как там, снаружи?.. — полушепотом спросил тот, не
поворачивая головы.
— Так себе.
— Очень подробно, однако, — усмехнулся в сторону закованный.
— Хочешь узнать подробней — плюнь в надзирателя, — зыркнул на
него Эш. — Он тебе устроит прогулку.
Тот с улыбкой покосился на собеседника.
— Ну, меня-то гулять гораздо дальше отправят, чем тебя. Так что
я, пожалуй, воздержусь.
Эш усмехнулся.
— Особые привилегии?
— Вроде того.
— За что в цепях?..
Тот хитро прищурился.
— За заслуги перед королевством.
Эш фыркнул, широко улыбнулся.
Тут в разговор вмешался стражник.
— Тишина! Прекратить шептаться! — угрожающе крикнул он.
Он никак не мог точно определить, кто провинился, и потому на
всякий случай обвел гневным взглядом всех присутствующих.
Эш опустил голову, его собеседник тоже умолк.
По навесу мягко зашуршал моросящий дождь, через несколько
мгновений обрушившийся на него шумным потоком.
— Откуда родом? — спросил каторжник совсем тихо, чуть склонив
голову к уху Эша.
Юноша задумчиво почесал себе лицо грубой веревкой, связывавшей
ему руки. Вроде, простой вопрос. Но ему не так уж легко было на
него ответить.
Эш понятия не имел, в каком городе родился, или какой акаде
принадлежали его отец с матерью. А место, где он вырос, было
связано с множеством устрашающих баек, где толика правды круто
замешивалась на бурной народной фантазии и приправлялась
ненавистью.
Для жителей городов Внутреннего Круга сам факт существования
людей, не посвященных тому или иному защитному духу был нестерпимой
ересью. А «вороны» были чисты, как белый лист бумаги, и не
принадлежали никому, кроме своих наставников, которые обучали их
видеть, слышать, охотиться, преследовать, выслеживать и убивать.
Брошенные младенцы, неугодные бастарды и дети рабов постоянно
пополняли ряды воспитанников ордена. Те, кто доживал на Вороньем
мысе до семнадцати лет, отправлялся на Воронью гору для завершения
обучения и обретения предназначения.