Она поправила подушку ещё раз, вздохнула, потянулась, юркнула
под одеяло, загадала когда-нибудь научиться делать что-то так же
чудесно, как олем Ораи вышивает, и провалилась в сон.
Белая-белая птица кружилась, не находя покоя, и тоскливо кричала
над океаном в пронзительно голубом небе, но рассмотреть её никак не
удавалось. Солнце невыносимо жгло глаза, Аяна щурилась, смахивала
слезы, но всё двоилось и плыло в колючих лучиках слёз, а птица всё
кричала и кричала, и от её криков нестерпимо, до боли сжималось
сердце.
Аяна открыла глаза, ощущая странный ком в горле. Она села на
кровати и окинула взглядом комнату. Пора самых густых утренних
туманов ещё не началась, и отсветы рассветного неба пробивались
сквозь рейки ставней, скользя полосками по стенам у потолка, будто
гладя их. В ногах, свернувшись клубком, спал Шош, его бок мерно
поднимался и опускался. Она схватила его, сонного, прижала к себе и
уткнулась носом в пятнистую мягкую шерсть.
– Шош, мой хороший, где же ты был вечером?
Его густая тёплая шубка пахла сеном. Видимо, первую половину
ночи он провёл на сеновале, и только под утро, когда похолодало,
пришёл к ней в кровать.
Шош, будучи в довольно почтенном возрасте, по всем признакам
стал туговат на ухо и, к тому же, гораздо более нетерпим и сварлив,
чем в своей кошачьей юности. Тем не менее, крепкие объятия Аяны он
переносил терпеливо. Она никогда не потешалась над ним, в отличие
от братьев, Тамира и Арета. Вот они-то могли привязать к хвосту
почтенного мышелова верёвку с маленькими лёгкими трескучими
высушенными тыковками-погремушками и со смехом наблюдать, как тот в
ужасе носится по двору, пытаясь скрыться от грохота, что
преследовал его по пятам. Правда, последний раз такое случалось
больше двух лет назад, когда близнецам не было ещё и двенадцати, но
Шош до сих пор так и не приходил к ним в постели, да и вообще
старался держаться от мальчишек на некотором расстоянии, которое
считал достаточно безопасным.
Шош мягко отстранился, упираясь всеми лапами в грудь Аяны. Она
неохотно отпустила его обратно на кровать и почесала под
подбородком и за ухом. Кот вернулся на нагретое местечко,
потоптался, зевнул и улёгся ровным круглым клубочком.
Непонятный ком в горле прошёл, как и не бывало. Она взяла
полотенце, чтобы идти в купальню, и взглянула на Нэни.