— Он прекрасно чувствует ложь, а
потому крайне советую не врать, когда разговариваете рядом со мной,
— напустив строгости в голос, сообщил я. — Сейчас мы с Сымоном
поговорим о делах деревни, а ваши мужики пока соберут головы убитых
чудовищ. За каждого из этих уродов Аркейном назначена награда,
орден ныне сидит в Чернотопье, и скоро начнет строить анклав на
месте Лесной деревни. Все вырученные деньги за убийство монстров
Хибы я, клянусь своим посмертием, пущу на нужды Черной, так что
постарайтесь выловить побольше.
Староста, услышав о награде, даже
нашел в себе силы улыбнуться. И то правильно, барон не злится,
деревня не пострадала, а тут еще и такие деньжищи на голову
свалились. Так Сымон теперь станет в глазах односельчан еще более
важным человеком, чем прежде, ведь это при нем Черная распустится,
как лилия.
Ченгер остался на улице, каким-то
непонятным образом сумев не только организовать сбор частей тел
уничтоженных монстров, но и начав диалог с парочкой крестьянских
девчонок. И при этом я видел, как, слушая его, девушки сперва
переставали бояться, а потом и вовсе подходили все ближе, будто
желая прикоснуться к такому могучему воину. А то и не только
прикоснуться.
Задумавшись, бывают ли в Эделлоне
полудемоны, я выбросил эту мысль из головы, как только Сымон
поставил на стол кружку с пенной брагой. Пива в Черной не было, а
вот на болотных ягодах напитки настаивали. Впрочем, чем им еще
заниматься, если промысел зависит от погоды?
Дом старосты, собственно, ничем
особенным не отличился от остальных жилищ в деревне. Небольшие
сени, стены которых завешаны сетями. Клетушка с печкой по-черному,
в Черной разрешено использовать добытый торф для обогрева без
ограничений. В единственной комнате пара лавок, на которых ночуют
хозяин с хозяйкой да обеденный стол.
— А что, ваша милость, вы хотите
сделать с той наградой? — садясь напротив меня с точно такой же
деревянной кружкой в руке, негромко поинтересовался Сымон.
Я вздохнул, вынимая из сумки, которая
всю дорогу оставалась на коне, и только по этой причине уцелела,
бумагу и чернильницу с ручкой. Староста с готовностью метнулся в
угол и установил незажженные плошки жировых светильников так, чтобы
мне не приходилось держать лист.
В доме царил утренний полумрак, но
окна уже распахнуты, и слабый рассеянный свет проникал в помещение
вместе со свежим воздухом, подмоченным ароматами гнили и тухлой
воды. Но для местных это привычно, а я, искупавшись, благоухал
ничуть не лучше.