Тут тишина
взорвалась озлобленными криками.
— Скотина,
хотел наших детей сожрать!
—
Безбожник!
—
Демон!
— Чудовище,
все наши беды из-за тебя!
— Чтоб тебе
пусто было!
В него
полетел град камней. Уильям в ужасе прикрыл голову руками. Что
происходит? Ему казалось все ненастоящим. За что? Что плохого он
сделал этим людям? Он никого не тронул и покинул город. Ему
хотелось исчезнуть из этого поселения, что был для него всем
миром... исчезнуть навсегда. По истощенному телу прокатывалась все
новыми волнами боль. Его продолжали зашвыривать камнями, плевали в
него. А он покорно стоял, задыхался от обломков стрел, которые до
сих пор торчали из груди, кашлял кровью и плакал. Теперь он понял,
зачем коннетабль Бартлет оставил его посреди площади, проехав
дальше. Одного он не понимал — почему до сих пор жив, почему
двигается и дышит? Почему Гиффард назвал это даром? О, это более
походило на проклятье! Он хотел умереть от позора, от усталости и
боли.
Хотел, но
не мог...
Между тем
толпа продолжала злобно кричать, называла Уильяма демоническим
отродьем. Те, с кем он несколько дней назад здоровался и спрашивал
об их здравии, сейчас в исступлении целились в него, желая попасть
как можно точнее в голову, грудь. А когда камней в поле зрения
жителей Вардцев не осталось, они перешли к оскорблениям — и те били
еще сильнее...
Не был он
для них уже человеком.
Стал он
демоном.
За долгий
путь по лесам одежда его превратилась в лохмотья, а волосы
слиплись, свисая космами на бледное лицо. В крови, грязный, как
черт, менее всего он сейчас походил на себя прежнего, на того
чистого и аккуратного рыбака из Малых Вардцев, которого все
знали.
Не это ли
признак бесчеловечности?
Бартлет
спрыгнул наземь и поднял руку, требуя тишины. Воины кричали, чтобы
люди успокоились и перестали сыпать оскорблениями. Наконец, на
площади воцарился некий порядок — жители умолкли и теперь лишь
озлобленно глядели на избитого рыбака, который боялся убрать от
лица руки и тихо рыдал. Коннетабль ухмыльнулся, затем отдал приказ
— четверо схватили пленника под руки.
Походкой
победителя он подошел к рыбаку. А взяв его за подбородок,
сказал:
— Хватит
смотреть вниз — посмотри наверх!
Невольно
послушавшись, Уильям поднял взор — на позорном столбе, подле
которого он стоял, было подвешено тело. Подвесили его на самый
верх, дабы сильно не смрадило гнилью. И вот в этом сморщенном
страшном лице с выклеванными глазами он узнал травницу Удду. Земля
ушла у него из-под ног, и от падения его удержали только воины,
схватив под локти. Бартлет рассмеялся и довольно потер ладони —
нравилось ему видеть горе на этом чистом лице, нравилось топтать
чужие жизни, и тем сильнее топтать, чем благодетельнее были
несчастные. Поэтому он подошел почти вплотную и заглянул в эти
синие глаза, полные ужаса, отчаяния, желая все это впитать в
себя.