Снилась ему и матушка, которая
каким-то чудом исцелилась и теперь радостно возилась с рожденным
внуком, сыном Малика и Шароши.
Так Уильям и проспал до самого утра.
С рассветом, когда солнце прорезало яркими лучами серую мглу,
лязгнул засов. Рыбак все еще продолжал спать. Йева тихо вошла в
узилище, посмотрела на его умиротворенное лицо, на сложенные у
груди руки, прислушалась к спокойному дыханию. Если бы она принесла
лишь кувшин, то не стала бы беспокоить Уилла. Но в руках она
держала небольшой таз с теплой водой, в котором, как в водяной
бане, находился кувшин со свежей кровью. А в суме, перекинутой
через ее плечо, лежали перевязочный материал и целебные мази.
Она поставила таз, подошла к рыбаку и
коснулась его плеча кончиками пальцев.
— Уильям, — тихонько позвала она.
А ему продолжала сниться Вериатель.
Будто сидит он на берегу Сонного озера с ней в обнимку, а она
улыбается и зовет его по имени.
— Уильям... — уже более настойчиво
повторила Йева. «В какой же глубокий сон он провалился», — подумала
она и вновь позвала.
Он открыл глаза, наблюдая над собой
расплывчатый силуэт, пока не понял, что перед ним не Вериателюшка,
а дочь графа. Сам он лежит в темнице, а не на берегу горной
речушки. Тогда он резко сел и виновато посмотрел, улыбнулся.
— Извините, не слышал, как вы
вошли.
— Крепко же вы спали. Хорошие ли сны
вам снились?
— Да, впервые за несколько
недель.
— Это хорошо. А теперь снимите рубаху
и поднимите штанину левой... нет, правой ноги... Мне нужно смыть
старую мазь, чтобы свежая впиталась лучше — и снова
перебинтовать.
Уильям послушно исполнил сказанное,
закатал одну штанину, оголив икру со следом собачьего укуса. Тогда
Йева сняла бинты и, намочив тряпицу, принялась смывать смоляную
мазь. Когда рядом не оказалось ни отца, ни управителя, она
почувствовала себя смущенно, робко. Не увидев среди принесенных
вещей обещанной книги, рыбак вежливо промолчал, хотя и
расстроился.
— Уильям, может, вы встанете и
повернетесь спиной? Так будет удобнее, — попросила она.
Он покорно встал.
— Спасибо, — сказала Йева и
покраснела, разглядывая его.
— Это вам спасибо. Если бы вы не
спасли меня, я бы уже был мертв.
— Мы иначе не могли... Знаете,
Гиффард был нашим другом, практически членом семьи. Так что это
долг отца — помочь вам. А теперь повернитесь, я обработаю раны на
груди.