Даже
Леонард — и тот ходил тяжело, без привычного изящества. Взгляд его
сделался угрюмым, обращенным вовнутрь, ибо его терзали такие же
страхи, что и всех прочих. Постоянно его пальцы гладили то
пламенеющий гранат в навершии Рирсуинсорсиана, то холку своего
гнедого жеребца, прозванного им Луниаласом. От ночного проливня его
рыжие волосы потемнели, сделались тяжелыми, прильнули к молодому
лицу, облепив его.
Перед
битвой к стоящему у холма Лео подошел, бряцая доспехами, граф
Тастемара, чьи седые пряди тоже были мокры. Наблюдая охвативший его
сына страх, он улыбнулся, похлопал его по плечу тяжелой
рукавицей:
— Не
волнуйся, сын мой, они не так страшны, как их рисуют в
сказках.
— Я не
волнуюсь! Чего же мне бояться, отец? Укрытых шкурами демонов,
которые одновременно и не волки, и не люди?
— Помни — я
буду рядом, — продолжал улыбаться граф, все понимая.
Лео
задумался, смерил тяжелым взором своего отца, который уже начал
отходить, дабы заняться седланием своего вороного
Найхлиста.
—
Отец...
—
Да? — граф обернулся.
— Почему мы
с тобой должны вступать в битву в числе первых? Ведь мы правители.
И как правителям, нам должно пребывать наверху холма, зорко глядеть
на поле боя, отдавая своевременные приказы.
— Ты еще не
правитель, сын мой. Перед тем, как стоять наверху холма, нужно
побыть и внизу.
— Но...
Должно ли нам марать руки об этих отбросов, которые не нашли себе
места ни в летописях, ни на северной земле, об этих гнусных
созданий, не заслуживающих и толики почтения?
— Леонард,
твои суждения начинают не на шутку беспокоить меня. Во-первых, я
тебе уже сказал, что невозможно грамотно управлять чем-то, не
понимая, какие процессы происходят внутри, — голос Филиппа стал тише. — А во-вторых, уж толику
почтения-то они заслужили сполна, ибо они такие же дети Двух Миров,
как и мы.
— Но
ты сам говорил!
— Что я
говорил? — холодно поинтересовался граф.
— Что... —
однако Леонард не вспомнил ни одного ругательного слова из уст отца
в сторону вервольфов.
— Лео, мы
окунаем руки по локоть в кровь не потому, что оборотни, как ты
выразился, не заслуживающие почтения гнусные создания, а потому,
что их вожак имеет слишком крутой норов без обременения умом. И
поэтому все его племя представляет серьезную опасность нашему
Солрагу, а подобную опасность надобно искоренять еще ростком,
вырывая его.