— Сынок,
что случилось? — спросила Нанетта.
— Просто
упал в реку, матушка, — сказал Уилл. Чтобы не упасть, ему пришлось
опереться о вещевой сундук.
— В Белой
Ниви нет такой тины и грязи! — не поверила такому очевидному вранью
Нанетта. — Кто тебя так поцарапал, ты весь истекаешь кровью! Как ты
умудрился так разбить губы? На тебя напали? Тебя побили?
Уильям
опустил взор и заметил, что выглядит он действительно отвратно. Но
почему он не обратил на это внимания раньше?
— По камням
проволокло, матушка. Сегодня ужинать не буду. Очень устал. Пожалуй,
посплю немного.
Шатающейся
походкой он прошел мимо притихшего на лавке Малика, который молчал,
но с ужасом взирал на пропахшего тиной брата. Уилл добрался до
своей скромной лежанки и едва коснулся ее, как забылся крепким
сном. В изматывающих объятьях кельпи он провел почти полдня, а не
пару минут, как ему казалось поначалу. Его хитро околдовали,
заставив не замечать бега времени — да и сам он с радостью поддался
этим чарам, не видя в своей жизни иного счастья, кроме как в
Вериатель. Неудивительно, что вконец измученный и обессилевший, он
сразу же рухнул спать подле домашнего очага, где тлело лишь
несколько угольков.
Матушка
тотчас побежала к деревенскому вождю Кадину.
Тот
деловито вошел в дом. Он внимательно осмотрел исцарапанного,
покрытого тиной, илом и кровью юношу. Каждую минуту, пока он
пребывал подле спящего, с его губ срывались тихие молитвы Ямесу. А
после он приказал привести служителя храма.
Служителем
был ворчливый старик, привыкший ложится спать еще засветло и
просыпаться также. Поэтому он не обрадовался, когда посреди ночи
его растолкали и приволокли к дому рыбаков. Однако стоило ему
увидеть спящего, как всю его старческую полудрему как рукой сняло —
и он завопил «демоны». После этого он принялся громко начитывать
молитвы Ямесу. Но Уильям продолжал спать сладким, почти что детским
сном, и не касались его ни упреки деревенских мужей, ни причитания
матушки, ни заунывные молитвы.
Пока над
зачарованным рыбаком вели совет, Нанетта потянулась к коробу, чтобы
достать оттуда рыбу. Когда она заглянула внутрь, то вскрикнула от
удивления. Малик тут же грузно соскочил с лавки и подбежал
поглядеть, а там обступили корзину и вождь со служителем. Внутри
нее лежала переливающаяся в свете очага, будто драгоценные камни,
форель, причем все рыбины, как на подбор, были длиною по локоть
взрослому мужчине. Большой удачей считалось поймать хотя бы одну
такую форельку, а тут целый короб!