— Что
случилось? С вами все в порядке? На Вардцы же напали прошлой ночью,
но почто вы пришли только сейчас? Мальчик мой, что с тобой? Бел,
как снег!
— Не знаю,
— отстраненно прошептал раненый.
— Заходите,
живо! Что-то ты совсем плох, сынок.
Уильям
сделал последнее усилие, перешагнул порог и тут же рухнул к ногам
старой травницы.
— Бедняга,
совсем без сил. Лина, помоги донести его до лежанки! — женщины
схватили его и с трудом дотащили до лежанки. — О, Ямес. Да он
совсем горячий. Нужно раздеть. Помоги-ка мне, деточка!
Багровая от
смущения Лина принялась помогать снимать с Уильяма одежду. Осталось
от одежды немного — штаны и рубаха были изодраны и лишь каким-то
чудом держались на теле. Когда они раздели его, Лина не выдержала и
заметалась беспокойной птицей по лачуге. Она то с любопытством
разглядывала нагое мужское тело, то вдруг краснела и
отворачивалась.
— Бабушка
Удда, может нужно воды принести? Или трав насобирать? Или еще чем
помочь?
— Ах,
деточка, что же ты сразу не сказала... — догадалась старуха. — Я
пока укрою его по пояс, вот так. И сама омою его. Ты только таз с
водой принеси. Из ручья наполни его, что сразу за моим домом.
Знаешь, где... Потом скажу, что еще нужно сделать.
Линайя
кивнула и исчезла за порогом, прихватив таз с черпаком. В это время
травница подбросила дров в очаг, и те быстро занялись, наполнив
помещение светом и теплом. Затем она взяла огромный льняник и,
тяжело подняв руки, закрепила его на веревке, натянутой меж стен.
Удда часто так делала, чтобы быстрее прогреть половину лачужки. А
еще это помогало укрыть лежанку от любопытных глаз.
Вернувшись
с полным тазом воды, Лина поставила его на табурет.
— Что еще
сделать, бабушка Удда?
— На столе
лежат мои травы. Найди один пучок поперчника, два пучка ясного
глаза и еще один златовика. Потом возьми горшок, разогрей над
очагом воду, и как закипит, меня позови. А я пока обмою Уильяма, а
то грязный, как черт — поди же, ничего не разобрать.
Пока ее
наказ послушно исполнялся, травница осмотрела Уильяма. Того сильно
лихорадило; глаза его беспокойно двигались под веками, а тело
горело огнем. Иногда он то резко вздрагивал, то судорожно сглатывал
слюну. Голова его лежала склоненной набок, и потому черные волосы
прикрывали шею.
Травница
обмыла грязного рыбака, как могла, затем обтерла его чистой сухой
тряпкой и начала осматривать.