Бартлет
воззвал:
— Приведите
травницу!
Ее быстро
выпихнули из толпы вперед.
— Кого ты
лечила от ран, старая? — и коннетабль показал окровавленные
повязки, а также разорванную одежду. В этих лохмотьях хоть и с
трудом, но все-таки узнавались белая рубаха и жакет с
капюшоном.
Удда
вздохнула.
— Так много
кого покусали, господин. Много раненых. Я же травница. Я всем
помогала и накладывала повязки. Две ночи не спала, готовила
отвары.
И она
развела руками и робко улыбнулась беззубым ртом. Но на это Бартлет
только усмехнулся. Ему было прекрасно известно, кем пахнут эти
повязки — он узнал этот запах, как только вдохнул его. Тогда он
резко развернулся к жителям и насмешливо спросил:
— Кто был у
этой старой травницы в доме? Кому она накладывала повязки или
отпаивала отваром? Выйдите вперед!
Все
переглядывались. Переминаясь с ноги на ногу, вождь Кадин сказал,
виновато поглядывая на бабушку Удду.
— Мой
господин, никто к ней не заходил. Травница очень странно вела себя
эти два дня и вообще не выходила из дома. А по ночам в ее доме
горел очаг, до самого утра. Я пытался взять у нее травы. Однако
меня не пустили даже за порог дома. Только просунули спокушку в
дверную щель — словно какому-то псу подачку дали.
Бартлет
сделал шаг в сторону Удды.
— Ты
пыталась обмануть меня, старая карга!
Травница в
испуге попятилась, согбенная, но ее схватили под дряхлые руки два
воина. Повиснув, она часто задрожала и покрылась
испариной.
— Сынок,
пощади! Ну не могла я отказать Уильяму. Он мне как внучок был! Он
пришел ко мне, истекающий кровью, его лихорадило. Как я могла ему
не помочь? Бедному мальчику было очень плохо...
—
Рассказывай все, старая! Чем ты его лечила? Что ты видела? Когда и
куда он ушел? И почему ты скрывала его от людей?
— Он был
плох! Не хотела я говорить Нанетте о нем, боялась, что мальчик не
доживет до следующего дня. Она и так, бедная, дитя потеряла в свое
время. Давала ему крепкие отвары от жара, перевязывала раны. А
когда он очнулся через два дня, прошлым вечером, он поблагодарил за
помощь и ушел.
— Куда он
ушел? — взревел Бартлет.
— Да я ж
покуда знаю, сынок? Вышел за дверь и растворился в ночи. Дело
молодое. А я сделала, что должно — спасла мальчику
жизнь.
— И ты
ничего не заметила странного? — Бартлет успокоился и задал
вкрадчиво старухе вопрос.