Бледный Уильям, отойдя дальше, тяжело рухнул
на землю и выдохнул. Все его тело горело укусами. Вериатель присела
рядом и вытянула вперед красивые ножки в сандаликах, будто и не
было никакого побоища. Недолго раздумывая, она предложила кусок
мяса своему любимому другу. Между ее тонких пальчиков капала темная
и густая кровь.
—
Нет, не хочу... — соврал самому себе Уильям. — Ты знаешь, кем я
стал?
Она
кивнула. Затем принялась с чавканьем доедать кусочек, искренне не
понимая, почему её друг отказался от такого лакомства. По её
подбородку побежали струйки крови, и весь низ ее лица стал
алым.
— И
ты нормально к этому относишься? — Уильям зачарованно посмотрел,
как она теперь обсасывала пальчики.
Вериатель снова кивнула, спокойно фыркнула,
встала на колени и подползла на четвереньках к Уиллу. Она обхватила
его шею и жарко прильнула своими губами к его губам. Он замер,
чувствуя привкус крови, затем невольно облизнул рот. От этого
демоница весело рассмеялась, довольная своей выходкой, а после
ткнула пальцем куда-то ему за спину. Когда Уильям обернулся, то
увидел вороную лошадь, неспешно бредущую прямо к ним. Вскоре лошадь
остановилась в двух шагах.
—
Она тебя слушается? — воскликнул Уильям.
Вериатель кивнула в третий раз, с задором
вскочила на ножки и погладила вороного жеребца, поцеловав его в
красивую шею. Румянец зарделся на щеках Уильяма — Уильям отчего-то
вспомнил тот день на озере. Будто прочтя его мысли, демоница
расхохоталась еще пуще.
—
Вериатель... Помнишь, ты говорила мне, что тогда у озера ты... —
начал было спрашивать он.
Но
она в один прыжок оказалась подле и прикрыла ему рукой рот, не дав
договорить. А после улыбнулась насмешливо, загадочно, поведя
округлыми плечиками.
—
Но когда-нибудь ты же мне расскажешь?
Вериатель чмокнула своего любимого друга в
щеку и, пританцовывая, кружа и развевая платьишко, направилась на
прогалину с мертвецами — дабы продолжить сладкое пиршество. Чуть
погодя оттуда донеслись звуки ломающихся костей и рвущихся
жил...
Тогда Уильям с трудом сдержал позыв рвоты и
подошел, прихрамывая, к лошади. Постанывая от боли, он взобрался в
седло и неумело тронулся вперед, сильно сжав пятками бока. Конь
медленно побрел вперёд, качая большой головой. Доселе Уильяму
приходилось садиться верхом лишь единожды — да и то была
демоническая, а не простая кобыла.