Перевела дух я только на втором
этаже. Благородно-бардовый бархат поглощал свет — здесь было
сумрачнее, но одновременно и уютнее, безопаснее. Селена задержалась
внизу, что тоже не могло не радовать.
Шестнадцать дверей, коричневых с
красным отливом, поровну разделились между двумя рукавами коридора.
Окон не было, вместо них темноту разгоняли настенные лампы в виде
медных лилий — похоже, цветок избран символом дома Иньлэрт. В
центре напротив лестницы висела картина в громоздком багете:
сумерки, горы, то ли охотник выслеживает белого тигра, то ли зверь
заманивает в ловушку человека. Кто победит в этой схватке, а кто в
итоге станет жертвой, не ясно.
Засмотревшись, я едва не схлопотала
дверью по виску, когда та резко распахнулась, выпуская на волю двух
семилетних близнецов. Благо Исхард успел подставить предплечье,
принимая удар на себя.
— Юмедр! Нарольг! А ну-ка стоять!
Пальцы эссы вхолостую схватили воздух
над ухом одного из хулиганов. Белобрысые мальчишки, едва не сбив
меня с ног, бросились наутек.
— Попробуй, поймай, братец Зануда! —
крикнул правый.
Или левый?
Близнецы с разбегу запрыгнули на
широкие перила лестницы, с хохотом съехали вниз.
Спустя пару секунд из комнаты, пыхтя,
выкатилась полная женщина с плоским глуповатым лицом,
раскрасневшимся от беспокойства. Тяжелое серое платье из шерсти
украшали многочисленные рюши и оборки — фасон, часто встречающийся
на портретах полувековой давности. Из-под кружевного чепчика
выбилось несколько темных прядей.
— Юный лорд Юмедр! Юный лорд Нарольг!
Прошу вас, будьте осторожны! Эсса Исхард?.. И леди уже тут, —
служанка сконфузилась, боком проскользнула вдоль стены, попятилась,
бормоча под нос. — Ой, как неудобно-то вышло! Что теперь леди о нас
подумают?!
Снизу донесся звон бьющегося фарфора,
чей-то возмущенный крик. Женщина побледнела и торопливо затопала по
ступеням.
— Это Свен, — запоздало представил
Исхард, потирая синяк на руке. — Бессменная гувернантка рода
Иньлэрт. Она слегка суетлива и постоянно переживает по пустякам, но
нет женщины отзывчивее ее. А едва не сбившее нас с ног стихийное
бедствие, одно в двух лицах — мои младшие братья Юми и Наро, —
светло-голубые глаза потеплели, словно в ледяной взгляд северного
эссы прокралась весна. — Они добрые мальчики, только излишне
избалованные и шебутные.