— Свен, что случилось? Вьюна?
«Мать встревожена», — мысль мелькнула
и исчезла, не вызвав никакого отклика. Как и само появление
Нихамады, хотя в ином случае Юна не преминула бы забраться к ней на
колени — вечно занятая леди-мать до обидного редко заходила в
детскую. Но сейчас девочку больше занимало то, что происходило
внутри нее, а не снаружи. Она боялась и одновременно хотела
снова... увидеть?
— Простите, леди, моя вина! Не
углядела! Это все кот, Хаос его побери! Он давно около клетки
ошивался! Рыжий одноглазый бандит с разорванным ухом! Говорила
Кине, чтобы не пускала паршивца в дом?! Говорила! Как об стенку
горох!
Расстроенное бормотание няни Свен
напоминало гудение шмеля — назойливое и бестолковое,
неинтересное.
Ладонь, которой Юна оттолкнула усатую
морду, была липкой и влажной. Девочка поднесла пальцы к носу,
понюхала. Пахло лилиями. Нет, конечно, по-другому, но почему-то ей
сразу вспомнился аромат хрупких чашечек с шелковыми лепестками,
которые Кина, кухаркина дочка, называла цветами мертвых.
«Их кладут на могилы невинных дев и
павших воинов, — объясняла подруга, — чтобы порадовать Серую
Госпожу. Тогда Смерть удовлетворится одной жертвой и более не
вернется в дом». Мать, тоже любившая лилии, услышав об этом,
презрительно фыркнула и посоветовала не забивать голову всякими
глупостями.
Юна не удержалась, лизнула ладонь,
пусть взрослые и запрещали брать в рот все подряд. Сладкая соль
птичьей крови вызвала внезапный приступ гадливости, вывела из
оцепенения. Девочка с остервенением потерла липкой ладонью о ковер,
и копошение привлекло внимание няни Свен.
— Вьюна, детка! Этот разбойник и тебя
успел оцарапать?! Да я ему, гаду эдакому, сама сейчас голову
откручу!
— Свен, прошу, не при этом
ребенке.
Поднявшаяся суматоха закружила,
отвлекла.
А затем вечер продолжился привычным
чередом. Игры с выдумщицей Киной, которую позвали, чтобы развлечь
маленькую госпожу. Ужин с родителями. Теплая пахнущая жасмином
ванна. Знакомые дела стерли удивительную вспышку из памяти, и Юна
уже не могла сказать, случилось ли то, что произошло, взаправду или
она все придумала, как придумывала шурша-в-шкафу, крылатых псов и
глазную фею.
Много позже, лежа в кровати под
теплым одеялом, девочка тихонько, чтобы не разбудить уснувшую
посреди очередной сказки няню Свен, всхлипывала в подушку, жалея
погибших канареек.