— Да что за нахер? — полез я глубже,
чувствуя, как мягкие ткани сменяются раздробленными костями черепа.
— Этого... Просто... Быть не может.
— Как вы получили ранение? Стрела?
Праща? — вклинился в мой задумчивый монолог Волдо.
— Пуля. Я думал, что меня стеклом
посекло, думал — ерунда... Так ты попала, сука.
— Что?
— Это дерьмо растёт. Верно? Оно будет
расти, пока не сожрёт мою голову целиком?
— А эта... Пуля? Она снесла бы вам
голову?
— О да. Мокрое место от неё бы
оставила. Ну, чего молчишь? Плохие новости? Не бойся, я умею
принимать правду. Но, — ухватил я Волдо за грудки и подтянул к
себе, — не вздумай мне врать. А теперь говори.
Парень глубоко вдохнул и принял
решительное выражение лица:
— Хорошо. Я расскажу, что знаю. Мой
дед был из свежих. Он рассказывал, что очутился в Оше после
военного полевого госпиталя. Ему нанесли колотую рану чуть выше
сердца, и прооперировали. Он очнулся в палатке, один. А когда
вышел, увидел перед собой Ош.
— Как твои семейные байки должны мне
помочь, чёрт подери?
— Дайте закончить. Дед говорил, что
его рана поначалу исчезла. Очнувшись, он первым делом глянул себе
на грудь, но она была цела, ни следа от удара саблей. Однако, уже
на следующий день на месте раны появился алый... рубец-не рубец, а
что-то похожее. Где-то через неделю он начал изъязвляться и
кровоточить, а потом и вовсе раскрылся.
— К сути переходи уже. Как твой дед
избавился от дряни? Или он тут же побежал зачинать твоего родителя,
и сразу после этого в ящик сыграл?
— Нет! Иначе как бы он рассказал мне
всё это?!
— Не умничай, говори по делу!
— По делу... — Волдо запнулся, будто
размышлял, а стоит ли. — Дело тут непростое. Можно сказать,
греховное.
— Убийство?
— Как вы...?
— Не бери в голову. Кого нужно
порешить? Слушай, пацан, — поспешил я разложить всё по полочкам,
дабы сэкономить время, — я ни разу не праведник, и убил стольких,
что ты вряд ли сочтёшь. И если какая-то мразь тебе жизнь портит,
просто, ткни пальцем. Но от этой хуйни, — указал я на свою
распадающуюся физиономию, — нужно избавиться, как можно скорее.
— Дело не в этом. Мне ничья смерть не
нужна. Но без неё не обойтись.
— Ты чего, на какие-то шаманские
ритуалы намекаешь?
— Нет! Пресвятая Амиранта! Я говорю о
душе.
— Нашёл время.
— Вы не понимаете. Душа здесь — не то
же самое, что у вас. Если её поглотить, телесная оболочка
восстановится.