— Сюда, — махнул рукой Волдо,
указывая на один из таких — небольшой и по самую крышу заросший
вьюном. — Не шумите. Я пойду первым.
— Только без глупостей, если не
хочешь, чтобы я устроил геноцид в этой милой деревушке.
— Мы же договорились.
— Ну, всякое бывает.
Волдо поднялся по ступеням высокого
крыльца и отворил дверь. Ненадолго исчезнув внутри, он вернулся и
призывно махнул рукой.
— Сейчас перекусишь человечинкой,
только на печень не налегай, — потрепал я Красавчика по холке, и
удивился, как огрубела его и без того не самая нежная шкура. — Что
это с тобой? Ладно, потом разберёмся. Пошли.
Из внутренностей дома доносился
громогласный храп.
— Он там, — указал Волдо на одну из
трёх дверей. — Только, пожалуйста, сделайте всё быстро.
Я вынул тесак и проверил остроту
лезвия пальцем:
— Даже не разбудим?
Парень отрицательно помотал головой,
явно не желая затягивать с процесс умерщвления.
— В доме больше никого?
— Никого, мы живём здесь вдвоём.
— Жили, — открыл я дверь и шагнул
внутрь.
Отчим — высоченный плечистый мужик с
всклокоченной бородищей — лежал на кровати, будучи мертвецки пьян,
и храпел так, что нависающие над губой усы поднимались почти
вертикально. Напоить такого лося, должно быть, стоило недёшево, а
финансировать его состояние запойного алкоголизма — и вовсе
баснословно дорого. Мне даже стало чуточку жаль бедного Волдо, и я
занёс тесак для удара. А потом опустил. Но раньше, чем остро
заточенная полоса стали соприкоснулась с беззащитной плотью, капля
моей крови упала на безмятежное лицо отчима.
Надо сказать, что я весьма неплохо
знаком с клиническими проявлениями алкоголизма, и хорошая реакция
точно не является одним из даров Бахуса. Однако данный пациент
сумел поставить сей постулат под сомнение. Его громадная лапища
вцепилась мне в запястье и остановила тесак в считанных миллиметрах
от шеи. Дополнительное движение кистью позволило мне лишь коснуться
остриём кожи. Я навалился на обух второй рукой, но косматое
чудовище тоже не теряло времени и, ухватив меня за рукав, увлекло в
койку, как бы романтично это ни звучало. От такого напора и
частично от удара башкой о стену я немного растерялся, но от
полного конфуза спасли подломившиеся ножки. Не выдержавшая столь
агрессивных утех кровать с грохотом рухнула на пол и,
воспользовавшись секундным замешательством прелюбодея, я высвободил
руку с тесаком. Но фортуна позволила мне нанести лишь один удар,
который скользнул по бороде и почти не нанёс урона невоспитанному
мужлану. Тот весьма резво для своих габаритов и заявленного Волдо
состояния здоровья перекатился в сторону и вскочил на ноги. Я
последовал его примеру. В вертикальном положении «пропащий пьяница»
выглядел ещё внушительнее. Сраный троглодит одним движением оторвал
от стола ногу и, держа её как дубину, ринулся на меня. Чуть
задремавшие, но грубо разбуженные такими обстоятельствами инстинкты
подсказали, что ловить на верхнем этаже нечего, окромя
вышеупомянутой ножки стола, и я с разбегу скользнул в ту область,
которая неотъемлема от образа любого брутального великана. Или
отъемлема? Полоснувший пах тесак расставил точки над «И» в этом
непростом вопросе, и великан, воя, скорчился на полу. Я оттянул
свободной рукой бороду и ударил в оголившуюся шею. Фонтан крови
брызнул мне в лицо и... я даже не отвернулся. Чёрт подери, как же
мне этого не хватало.