— Эй, — нежно пнул я трясущийся комок
под ногами. — Вставай, приехали.
Волдо боязливо поднял голову и
огляделся:
— Больше никого?
— Тебя заклинило что ли? Бери меч,
дурные головы сами себя не отчекрыжат.
— Кошмар, — обозрел пацан мясную
поляну. — Как вам удалось справиться в одиночку?
— Я был не один.
— Ах да, Господь...
— Не богохульствуй! — я сам не понял,
как острие клинка оказалось возле шеи Волдо, и попытался сделать
вид, что контролирую ситуацию: — Ха! Купился. Не ссы, малец, дядя
Кол убивает только плохих парней. Давай, за работу. Апостол Пётр
уже заждался.
Остаток ночи прошёл спокойно. Покидав
части тел в кусты, мы в две смены покемарили у костра и на утро с
налитыми кровью глазами, но хотя бы не падающие из седла продолжили
путь. Единственным, кто хорошо отдохнул, был Красавчик, нагнавший
нас задорной рысью. Наверное, отодрал какую-то несчастную
зверушку.
Судя по карте, поместье Ренарнора
было уже неподалёку, и мне не терпелось повидаться со старой
знакомой. И не только по причине проклятия. Её богомерзко
прекрасное лицо засело у меня в памяти, как клещ под залупой. Эта
улыбка на фоне кувыркающейся в воздухе головы... Так мило, чёрт бы
её подрал.
— Что ты знаешь о баронессе Арабель
де Монжу? — огорошил я Волдо нежданным вопросом.
— Я? Не больше вашего. Так же видел
мельком на балу, и от Сезара про неё слышал.
— Да брось. В жизни не поверю, что
чернь не перемывает кости местной знати. А баронесса была близка с
Ройтером, к тому же весьма и весьма заметна. Наверняка про неё
ходит уйма сплетней.
— Сплетни — не мой удел.
— Я тебя умоляю. Ты что ли из тех,
кто считает сплетни исключительно бабьим досугом? Открою секрет —
все любят сплетни. Просто, одни называют их новостями, другие —
надёжными сведениями, а некоторые даже разведданными. Так что
давай, зачитывай донесение.
Волдо шумно вздохнул и начал
доклад:
— Это просто досужие разговоры...
— Вот, точно! Совсем забыл. Извини,
продолжай.
— Ну, болтают, что баронесса де Монжу
приходится кровной роднёй Ройтеру, и при этом...
— Что?
— Ну, это самое.
— Они ебались?
— Пресвятая Амиранта... Почему из
всех слов вы всегда выбираете самые грязные?
— Ах, простите мою испорченность. Они
находились в романтических отношениях, развивающихся наперекор
общепринятым нормам морали?
— Да. По крайней мере, так
говорят.