— О, вы опять пустили в ход Грега!
Теперь это ваш аргумент на все случаи жизни, да? Вы хоть понимаете,
насколько это низко — заставить меня поверить в исходящую от него
угрозу, принудить к убийству, и попрекать этим при каждом удобном
случае?!
— Ах, — всплеснул я руками, — только
посмотрите, Святой Волдо совращён нечестивым змием! А отчима
укокошить тоже я тебя подговорил? Или всё было с точностью до
наоборот? А помогать мне с резнёй в деревушке тебя что заставило?
Принципы, идеалы? Чем твои добрые соседи провинились?
— Вы... — прорычал Волдо, задыхаясь
от ненависти.
— Что, не хочется принимать правду о
себе? Ведь проще не иметь чётких ответов на подобные вопросы. А у
меня, кстати, есть ещё один. Ты мамку свою уконтрапупил точно из
жалости, а не потому, что дерьмо за ней убирать заебало?
Рыжий моралист фыркнул так, что аж
слюни мне в рожу полетели, дёрнул поводья, пришпорил лошадь и,
презрев риск свернуть себе шею, галопом умчался в темноту.
— Эй! Ты куда?! А ну вернись!
Вернись, идиот, ты не выживешь без меня! Волдо!!!
Глядящий вслед уязвлённому моралисту,
довольно быстро потерявшемуся в складках местности, Красавчик
обернулся и спросил:
— Догнать?
— Нет, — помотал я головой без особой
уверенности. — Чёрт с ним, пусть валит. От него всё равно один
геморрой. Дьявол... — дошло вдруг до меня, что почти весь наш
душевный бюджет ускакал вместе с Волдо. — Дьявол!!! Да! Останови
его! Только не искалечь!
Последнее я прокричал уже вслед
припустившему со всех ног Красавчику, и не поручился бы, что он
меня расслышал. А если и расслышал, вполне мог прикинуться
туговатым на ухо и дать выход своей ревности. Он так уже делал.
Однажды в Арзамасе, крепко перебрав, я сглупил и приволок в свою
берлогу кабацкую шалаву. Мы славно покувыркались и уснули. А утром
я проснулся от запаха, и ещё от того, что подо мной было мокро. И
нет, я не напрудонил под себя. Ревнивый ублюдок перекусил спящей
потаскушке шею, из-за чего половина кровати была залита кровью,
оттащил тело в угол и объел чуть не до костей. Едва прикрытый мясом
скелет сидел там в красной луже, положив ногу на ногу и глядя на
меня круглыми глазами с обглоданного лица. Уверен, сраный
некрохудожник работал над своим шедевром всю ночь, чтобы впечатлить
меня. И сейчас я опасался, что Красавчик вернётся, неся в зубах
фрагмент Волдо. Но через некоторое время, двигаясь вслед за
погоней, я обнаружил незадачливого преследователя, вразвалочку
ковыляющего в обратном направлении. На мой невысказанный вопрос он
лишь буркнул: «Ушёл». После чего сел и демонстративно принялся
вылизывать яйца. Крови на морде не было, как и разорванных трупов
поблизости.