— Ну... Тут многое зависит от того, с
какой стороны посмотреть. С одной — да, конечно, такие поступки
тебя, мягко говоря, не красят. Но с другой... Если взглянуть на
ситуацию под иным углом... Хотя, знаешь, отсюда тоже выходит, что
мразь. Да, как ни крути — мразота конченая.
— Благодарю за откровенность.
— Я в шоке, честно. Сейчас вот говорю
с тобой, и дурнота накатывает. Это же просто лютый пиздец. Не
ожидал, никак не ожидал.
— Да, понятно. Я мразь, подонок и
моральный урод.
— Не то слово. Уж на что мне довелось
гниль человеческую повидать в промышленных масштабах, так ты им
всем фору дашь. Родную мать! Серьёзно?! А как свистел-то, как
соловьём заливался про высокую мораль. Ну и гнида. В голове не
укладывается.
— Я уже понял, достаточно.
— Ты об этом никому больше не
рассказывай, вообще. Ни попам, ни шлюхам. Тебя просто камнями
забьют на месте. Господи... Как бы не блевануть. У-у-у-х, —
выдохнул я, ошалело тараща глаза, и постарался взять себя в руки
после пережитого шока. — Ладно, сделанного не воротишь. Это я о
твоём ебаном рассказе, если что. Хочу забыть о нём, как о страшном
сне. Но не выйдет, теперь мне с этим жить. Тяжело, но надо. А с
тобой... Не знаю, честно говоря, что с тобой делать после такого.
По-хорошему, конечно, в монастырь бы какой свезти, грехи там
замаливать. Так ведь всех монахов своим дурным влиянием попортишь.
Не знаю, не знаю... Ладно уж, оставайся при мне. Взвалю на себя
этот крест. Авось и выйдет из тебя что-то путное при должном
усердии.
Ближе к концу моего выстраданного
монолога понурый Волдо оторвал взгляд от лошадиной гривы и
пристально уставился на меня:
— Для вас всё это просто шутка, —
произнёс он даже не вопросительно. — Просто, лишний повод
позубоскалить.
Я думал, расчехлившийся аморал сейчас
тряхнёт напоследок своими рудиментами и закатит истерику, но вместо
этого он улыбнулся и продолжил:
— Это замечательно. Нужно признать —
мне с вами повезло. И... Я добуду вам ребёнка.
Ребёнка решили добывать в ближайшей к
проклятому поместью деревушке, но с противоположного конца света от
ранее посещённой. Хотя, строго говоря, ничто не мешало нам
заявиться на пепелище и взять под опеку какую-нибудь сироту. Но
Волдо от идеи возвращения испытал сильное эмоциональное потрясение,
граничащее с неконтролируемым опорожнением мочевого пузыря, а то и
кишечника, в результате чего я решил не усугублять. Пацан и так
словил изрядную дозу расчеловечивания, обгаженные штаны будут уже
лишними. По крайней мере сегодня.