Курс незнакомого парусника пересекал курс "Незевая". До встречи
оставалось ещё несколько часов, и Мите не терпелось узнать, откуда
здесь появилась шхуна из Виктории? Какой-нибудь китобой?
На китобой судно не походило. Китобои устраивали так называемое
воронье гнездо на грот-мачте, чтобы день напролет наблюдать за
горизонтом, высматривая стада китов. На убогом пятачке салинга или
на вантах, так как сейчас стоял Митя, целый день не выдержать. В
вороньем же гнезде, похожем на большую кадку или корзину, можно
было расположиться с комфортом. Стенки защищали от ветра, а места
имелось достаточно, чтобы иметь под рукой не только зрительную
трубу но и кусок мяса с хлебом и баклажку воды, а то и чего
покрепче. Многие, как говорят, и нужду справляют не спускаясь на
палубу.
Ничего похожего на воронье гнездо на паруснике не имелось, а
значит он занимался каким-то иным промыслом. Скорее всего был таким
же трудягой-торговцем, как "Незевай".
***
Митю распирало от счастья, когда он получил из рук Чихотки
корабельную крепость. Он пребывал на вершине счастья аж несколько
дней, пока не осознал, какие трудности его ожидали. Перед ним
встали три серьезные проблемы: набор команды при полном отсутствии
репутации; ремонт шхуны, требующий дополнительных средств, которых
у юного шкипера не имелось; и последнее по очереди, но не по
значению – поиск фрахта.
Он не мог нанять одних неучей вроде Сарапула или знакомых
индейцев из Туземного городка. Шхуна нуждалась в помощнике шкипера,
способном нести вахту, в паре умелых матросов, знающих море.
Привлечь таких мог только опытный шкипер, а как набраться опыта не
совершив ни одного рейса? Получался замкнутый круг.
Поначалу приходилось брать кого попало. Случайные люди плохо
сбивались в команду и уходили после каждого плавания, некоторые
сбегали на первой же стоянке. Постоянно с Чеснишиным оставался
только Сарапул – сухопутный неумеха, легендарный человек в Виктории
и предмет для постоянных насмешек. Он не понимал навигацию, не
читал карту, путался в терминологии и боялся лазить на мачту. Хотя
и был исполнительным во всем, что удавалось втолковать. С его силой
хорошо было ставить нижние паруса, брать рифы, выбирать шкоты,
грести в шлюпке. Но такого не оставишь на вахте, не поставишь за
штурвал.
"Незевай" сделал несколько рейсов вдоль Острова, ходил на
соседние острова, возил торговцев к квакиутлям в Навитти, к хайда в
Киустье; несколько раз сходил по Внутреннему морю, углубляясь в
опасные южные фьорды. Плавать вдоль скалистых берегов то ещё
развлечение. Риска много, а доход невелик. Это работа для баркасов
и барж, для извергающих дым пароходов, которым нипочем ветер. Митя
почти ничего не заработал для себя и питался целый год остатками
корабельных припасов, но хотя бы оплатил все счета и постепенно
доработал оснастку шхуны, поправил корпус, покрасил корпус.
Понемногу собралась и надежная команда. После чего "Незевай" был
готов, наконец, к дальнему переходу.