Теперь уже вся конница рязанская
сражается плечом к плечу на льду Вороножа, уже каждому вою удается
вступить в бой! Рубятся елецкие дружинники рядом с гридями из
Мурома! Сила ломит силу – числом сражающиеся равны, а то еще и
перевес малый на стороне русичей! Да еще и убежденность в правоте
собственной, да ещё и вера в победу скорую… А у монголов лишь
твердое знание – еще одиннадцать тумен идут за их спинами, и скоро
уже вступят в бой нукеры Кюльхана из числа кипчаков-половцев!
И правда, спешат к месту схватки
куманы Кюльхана, числом давят ополченцев и пеших дружинников
монголы и гулямы хорезмийские уже по обоим берегам реки. А как
разглядели русичи приближающуюся «тьму» половецкую, так отправили
гонцов к князю Юрию, предупредить о новой опасности! Добрался один
из них до князя рязанского, поведал тому черную весть – и зашлось
болью сердце княжеское, понял он, что силы вражьи многократно
превосходят его заметно поредевшее войско! А тут еще тюрки
спешенные сумели обойти ряды сражающихся с ними воев, да уже
пытаются перегородить реку в тылу, сбив плотный строй копейщиков!
Понял Юрий Ингваревич, что если еще хоть немного промедлит он, то
все вои его падут в захлопнувшейся ловушке, и некому будет защитить
стольный град Рязань!
Тогда с тяжелым сердцем приказал он
пешцам в лес прорываться, да уходить, порубежникам же живой стеной
встать и хоть ненадолго сдержать панцирных всадников монгольских и
тюркских на реке! Сам же князь затрубил в рог, собирая вокруг себя
горстку вырвавшихся из сечи гридей! Обратились они в сторону
копейщиков вражеских, вывели вперед всадников с уцелевшими
рогатинами, погнали во весь опор на врага!
Врезался в гулямов клин русичей,
прорвал строй их, заплатив жизнями нескольких десятков налетевших
на копья воев. Пробились, стоптали врага, прорубили широкую брешь в
строю их! А следом поодиночке, группами по три, пять воев
вырываются из сечи и прочие дружинники… Но большинство их так и
осталось на месте, не сумев выйти из схватки. Уже окруженный,
рубится вместе с полсотней уцелевших дружинников муромских князь
Юрий Давыдович, рубится над телом брата, стрелой поверженного…
Оттеснили от него воев елецких, коих и самих осталось менее трех
десятков! Распластался на коне Егор, оглушенный и потерявший
сознание от удара булавы, тяжело дышит Кречет, держащийся рядом с
племянником. Рука его левая серьезно ранена палашом, щита поднять
воин уже не сможет… Крикнул тогда ему отчаянно Микула: