что-то ждет…
Например, встреча с Ним, да сравнение совершенного нами добра и зла
на «страшном суде». И даже, бывало, сам заходил в храм свечку
поставить – особенно во время сессии там, ну или уж каких крупных
жизненных неурядиц. Но так, вот чтобы регулярно молиться или
поститься, или целиком службы выстаивать… Такого никогда и не
было.
Впрочем, все произошедшее со мной в
последние дни, безусловно, так или иначе подразумевает Божественное
провидение! С одной стороны… А с другой, я ведь о переносе сознания
(или души!) в прошлое всерьез ни разу не задумывался именно с точки
зрения свершившейся Божьей воли… Как минимум потому, что подобные
размышления порождали кучу вопросов из разряда: почему именно я? А
не кто-то более подготовленный? Почему сейчас? Изменится ли
настоящее, если мне удастся остановить Батыя – и если да, то как? И
вообще, я там буду в случае успеха миссии здесь?
Это прошлое моей Родины, или иная, параллельная вселенная?
Или действительно тринадцатый век, но внесенные мной изменения
заставят пойти историю по иному руслу и создадут параллельную
реальность?!
Короче, риторических вопросов были
десятки – и быстренько прокрутив в голове несколько первых, я
понял, что лучше ими голову не забивать! А тут вдруг эта не совсем
обычная для меня просьба… Опять проявления сущности бывшего
владельца тела? Его передавшиеся мне привычки, из разряда дежурных
фраз при прощании с мамой? Скорее всего, хотя…
Впрочем, особенно рефлексировать и
растекаться мыслью по этому поводу я все же не стал. Вместо этого
крепко-крепко сжал маму в объятьях, и насколько смог нежно
поцеловал ее в морщинистую щеку… После чего мягко отстранил женщину
и тут же лихо запрыгнул в седло Буяна, без промедления направив
жеребца к уже открытым воротам. Поравнявшись же со створками, я на
секунду остановил скакуна, обратился назад и насколько смог бодро
выкрикнул, вскинув руку:
- Я люблю тебя! И я вернусь!
Женщина энергично замахала платочком
в ответ, до меня донесся ее чуть надтреснутый голос: «я тоже тебя
люблю!» – причем сложилось полное впечатление, что Велена
сдерживается из последних сил, чтобы не разреветься. У самого,
блин, в горле запершило и в глазах замутнело… Чуть раздраженно
пришпорив Буяна, я направил его к воротам детинца, отвернувшись от
провожающей