сына женщины с мыслью, что долг перед Егором в
отношении его мамы я выполнил до конца!
И что теперь же мне предстоит
исполнить долг перед моей Родиной, перед древней Русью и ее народом
– десятками, даже сотнями тысяч мужчин, женщин и детей, кому
суждено сгинуть под ордынскими саблями и стрелами, копытами степных
коней… И у кого с моим «провалом» в прошлое появился пусть
крошечный, но шанс избежать гибели – однако и реализовать его смогу
столько я!
Какая жуткая ответственность, если
вдуматься…
От воспоминаний о прошедшем утре и
прочих размышлений меня отвлек скрип открываемых ворот Троицкого
храма – небольшой деревянной церкви, единственной в детинце. Места
в ней немного, так что на молебен по случаю отбытия Коловрата наша
сторожа не попала – за исключением Кречета. Как впрочем, и большая
часть людей боярина, также успевших собраться на небольшой площади
у храма.
Из ворот его показалось несколько
мужчин в ламеллярных панцирях – по какой-то причине дружинники все
как один облачились в брони: толи придать торжественности моменту
отбытия, толи продемонстрировать ельчанам, как влиятелен боярин,
раз с ним путешествуют столь славные мужи! А может, и традиция у
них какая, вроде как «присесть на дорожку» в моем настоящем…
Вои все крепкие, статные – и
вычленить взглядом Евпатия мне среди них не удалось. Ведь во сне он
уже был облачен в доспех и шлем с полумаской, да кольчужной
бармицей! На несколько секунд я напряженно замер, пытаясь по
поведению остальных дружинников боярина понять, кто же есть их
вожак. Однако вскоре заметил, что Кречет замер во вратах церкви,
обратившись лицом к алтарю и кого-то дожидаясь. А после разглядел,
что в глубине храма по-прежнему стоит воин в доспехе, берущий
благословение у местного батюшки, отца Николая. Когда же воин,
наконец, разогнулся и двинулся к выходу, и на лицо его попали
первые лучи солнечного света, я тут же понял – это и есть
Коловрат.
При виде показавшегося в проходе
боярина я испытал удивительную смесь разочарования и благоговения
одновременно. Разочарования потому, что никакой выдающейся статью
Евпатий не обладает: рост повыше среднего у местных, но и не
великан (среди его дружинников есть парни рослее). Сложения также
не богатырского – тому же Микуле он уступает, хотя все же довольно
коренаст и широк в плечах. Но вот во сне казалось, будто бы
богатырь и повыше, и покрепче, а тут… Внимательный, спокойный и
уверенный взгляд умных голубых глаз, правильные черты лица с чуть
выпирающей вперед крепкой челюстью, окладистая русая борода…
Крепкий муж, ничего не скажешь – но ведь кажется, что подобных ему
на Руси немало! Однако же, как показала практика, Коловрат на всю
Русь был как раз один. Ну пусть не один, свой подвиг, по своему
даже более самоотверженный, совершил Меркурий Смоленский, но
все-таки… Все-таки именно этот человек сумел собрать настоящую
рать, имея изначально лишь горстку людей – и бросился мстить, дав
такой бой Батыевой орде, что память о нем пережила столетия!