* * *
Рядовой Петр Тороев отступал вместе со всеми бойцами своей роты.
Его детство прошло в Сибири. Он умел охотиться в тайге с ранних лет
и потому хорошо стрелял, в отличие от большинства красноармейцев.
Он бил из своей «трехлинейки» с точностью снайпера. Хотя никаким
ворошиловским стрелком никогда не числился, не был ни в пионерах,
ни в комсомольцах. И даже не ходил в школу. Рос он в далеком
захолустье в таежной деревеньке, где зимой снега наваливало выше
окон, а летом по дороге телеги проезжали только в самые сухие
недели. Добирались местные больше по реке на утлых лодчонках.
Когда война началась, то призыв не сразу дошел в такую глушь.
Но, потом посланцы военных комиссаров все-таки нашли пути и туда,
чтобы забрать пацанов в армию. Потому что страна истекала кровью, и
многие призывники, попавшие в рабоче-крестьянскую Красную армию
раньше, уже остались лежать мертвыми среди кровавых полей
необъятной страны. Советский Союз и держался против наступающих
немецких полчищ только разменивая свои территории и кровь
собственных граждан на время, необходимое для перезапуска
эвакуированных оборонных предприятий.
Та рота, в которую попал Тороев, была одной из тех, что
перекидывали на отбитый десантом плацдарм зимой по льду своим
ходом. Пополнения в январе приходили пешком в район Керчи через
замерзшее Азовское море. Роту кинули в первый бой двадцать седьмого
февраля. Сразу пошли в наступление. В этот день выяснилось, что
многие бойцы совсем не умели ни стрелять, ни кидать гранаты, ни
правильно вести себя на поле боя. Хотя, вроде бы, всех их в учебной
части обучили одинаково. Потому сразу и погибла половина их роты
под вражеским огнем. Но, Тороев храбро держался и умел выживать.
Гул самолетов, взрывы бомб и снарядов, и пулеметные очереди не
пугали этого парня. Он вовремя перебегал с места на место короткими
перебежками, а, когда надо, прижимался к земле и, лежа на ней,
спокойно стрелял во врагов. Пули его летели точно и почти всегда
находили цели.
Впрочем, никто его за это не награждал, не повышал и не
переводил в снайперы. Разнарядки на таких, как он не было.
Следовало продвигать по службе сначала партийных, потом
комсомольцев, затем беспартийных рабочих, потом крестьян. Всех
остальных замечали уже потом. А подвиги тех, кто считался
неблагонадежным элементом, старались не замечать вовсе, или
замалчивать, как можно дольше. Конечно, Тороеву повезло, что сыном
врага народа, кулака, священника или аристократа он, все же, не
был. Но, в документах он числился, как сын деревенского шамана. А
шаман для советской власти элемент, разумеется, чужеродный.