– Тут все еще наливают?
– И навешивают, – отозвался тот неприветливо, не
двинувшись с места, и майстер инквизитор поднял взгляд к лицу,
возвышающемуся над покоробленной ободранной доской, разглядывая
лысый череп с одной-единственной седой щепотью волос надо лбом,
делающей крепкого округлого старика похожим на годовалого
морщинистого младенца.
Итак, разговора по-тихому с одним-единственным свидетелем не
выйдет; собственно говоря, особенно большой надежды на это и не
было…
– Бюшель[32], – усмехнулся Курт подчеркнуто
дружелюбно, стараясь не замечать подозрительных взглядов
вокруг, – ты так и остался редкостным грубияном; ничто в мире
не меняется… Как тебя до сих пор никто не прирезал? Я думал, хозяин
в «Кревинкеле» уже сменился.
– Я тебя знаю? – поинтересовался обладатель лысины
невозмутимо, лишь на миг задержав взгляд на Знаке и сохраняя
прежнюю каменную неподвижность. – Или просто-напросто кому-то
пора язык укоротить?
– Ты меня знаешь, – подтвердил Курт беззаботно. –
Хотя, может, и не помнишь.
– Отличная попытка, майстер инквизитор, но память у меня
хорошая, и ваша морда в ней не значится, посему, если вы не мое
внебрачное исчадие – валите-ка отсюда по-хорошему, что бы вам ни
было нужно. Конгрегатского трупа на нашей территории не будет,
однако же – для всех лучше, если вы потихоньку исчезнете. Налить я
вам, если так уж желаете, налью, но после чтоб духу вашего тут не
было.
– Ух, – передернулся Курт, – какая речь; аж
мурашки по затылку… Только память твоя тебя подводит, Бюшель, ибо
моя морда в ней быть должна, и если Шерц где-нибудь поблизости, он
скажет тебе, кто я такой.
Шерц поблизости был – это лицо в памяти осталось тоже и было
узнано сразу, по брошенному мельком взгляду при входе в
«Кревинкель»: за десять лет бывший его сообщник ничуть не
изменился, лишь раздался ввысь и вширь, сохранив невероятную
округлость щек по обе стороны от грушевидного носа и внушительную
утробу.
– Шерц! – повысил голос Курт, не дождавшись реакции на
свои слова, и обернулся к столу, где в окружении двух насупленных
парней и довольно затасканного вида девицы восседала упитанная
шутка Создателя. – Раскрой хлебало, наконец, и изреки
что-нибудь умное.
– Ну? – поторопил его хозяин, когда тот так и остался
сидеть молча, глядя в сторону гостя своим вечно мутным
взглядом. – Какого молчишь? Знаешь ты его или нет?