– Всё так же и всё то же? – уточнил Курт, с
подчеркнутым омерзением бросив взгляд в его миску. –
По-прежнему пробавляешься постной вареной преснятиной? А между тем
мяса, особливо жареного…
– …мне хватило и за годы службы, – договорил Бруно
равнодушно. – Я ничего не имею против традиций, однако сей
разговор не считаю необходимой частью каждой нашей встречи. Иными
словами, оставь вычуры моего разума в покое, и я не буду трогать
твои, интересуясь, не избавился ли ты еще от своей пирофобии.
– Срезал, – признал Курт, установив свою миску на
стол, и уселся напротив Бруно. – Не скучаешь по этой самой
службе?
– По дням, когда я таскался за тобой по всей стране,
ежеминутно рискуя попасть к кому-нибудь на клинок, в лапы
вервольфа, под руку ожившего мертвеца или провалиться в межмирье и
заплутать там на веки вечные?.. О да. Разумеется, скучаю. Здесь
просто-таки унылейшая тоска: какие-то императорские планы да
конгрегатские проекты, подличающие курфюрсты да убитые агенты…
Скука.
– Что на сей раз?
– Ничего особенного, – передернул плечами
Бруно. – Судя по донесениям из Ватикана, Косса вот-вот получит
кардинальский чин; а судя по тому, что никаких активных
действий он не предпринимает, – сей нечестивец не в курсе, что
нам известна его принадлежность к тройке «Каспар – Мельхиор –
Бальтазар». Либо же он имеет какой-то план, к исполнению коего
идет, не желая отвлекаться на такую мелочь, как Конгрегация.
– Судя по его активности – он таки метит в Папы.
– Верней всего, – кивнул Бруно хмуро. – И если,
опять же, правы наши осведомители – случится это вот-вот, возможно
даже, в грядущем году. Вот тогда, чую, и начнется веселье…
– А что с Гельвецией? Сфорца сказал «бунт»?
– Скорее – пока лишь «беспорядки».
Но беспорядки, грозящие перейти в нечто серьезное, а потому
принц сейчас находится там лично, во главе своего войска,
но, – с усталой нарочитой торжественностью уточнил
Бруно, – ему, как вассалу Рудольфа, оказана честь вести его
под Reichssturmfahne[9].
– Даже так… И это в девятнадцать-то лет, – произнес
Курт, недоверчиво качнув головой. – Не знаю, не знаю. Он,
конечно, отлично показал себя в Баварии, но так рано швырнуть
мальчишку в дела такого полета…
– Скоро уж двадцать, вообще-то… Давно вы с ним
виделись?
– А то ты не знаешь. Этой весной, в лагере Хауэра. Фридрих
делает успехи, должен сказать; и не только в воинском деле: он
заметно повзрослел, в нем чувствуется тот самый «настоящий
правитель»… Но все же рано взгружать на парня Империю; ему бы еще
хоть пару лет…