– А ты довольно спокоен, – заметил Бруно, и он
передернул плечами:
– Почему я должен беспокоиться?
– Женщина, которая в прямом смысле вытащила тебя с того
света, упертая в своей нелюбви к Инквизиции, принципиальная лесная
ведьма, которую ты не видел… сколько?.. десять лет, внезапно
решила-таки выбраться к людям и разыскивает тебя, путешествуя по
Германии в одиночестве… Я бы умирал от любопытства и желания
узнать, что происходит.
– Мне любопытно, и я хочу знать, что происходит, –
подтвердил Курт, – но ведь ты мне это сейчас расскажешь.
– Не расскажу. Я сам не знаю.
– То есть, вытрясти из нее причину ее интереса ко мне
ульмскому оберу не удалось? – недоверчиво уточнил Курт;
духовник вздохнул с нарочитой укоризной:
– Вот в этом весь ты. Сразу «вытрясти»… В Ульме решили, что
это твой агент или кто-то в таком духе; репутация у тебя
соответствующая, поэтому особенно к ней никто и не цеплялся.
Нессель пообещали тебя найти, приютили, отправили сюда донесение, и
я распорядился перевезти ее в академию. Она здесь, в одной из
дальних келий у лазарета, от греха подальше, вот уж третий
день.
– И ты ничего не сумел от нее добиться?
– Я не слишком и стремился; ты вскоре должен был вернуться,
посему я предпочел не давить на девчонку, разумно рассудив, что
вскоре она все равно расскажет о своем деле тебе, а ты – мне. К
слову, должен отметить, что вкус у тебя есть: ведьмочек ты находишь
себе далеко не самых безобразных… Идем, провожу; не знаю, как ты, а
я и впрямь извелся за эти дни, гадая, что стряслось.
– Я их не нахожу, – буркнул Курт, вставая, – это
они ко мне липнут… Так стало быть, все-таки что-то стряслось?
– Я так подумал, – кивнул Бруно, тяжело поднимаясь
из-за стола. – Я старался не донимать ее лишними разговорами;
она натуральная дикарка и от людей шарахается, особенно
священников…
– … особенно инквизиторских.
– Не без того, – согласился духовник, первым выйдя из
трапезной и зашагав по коридору. – Но за несколько бесед с нею
у меня сложилось впечатление, что она направилась искать тебя через
половину Германии не для того, чтобы пожелать доброго утра. Да и, в
конце концов, что еще могло ее заставить выбраться из уютной лесной
сторожки в большой мир, от которого она столько лет упорно
пряталась? Только несчастье, в котором ей нужна твоя помощь. А ты,
уверен, в своем обыкновенном духе именно помощь, случись что, и
пообещал в качестве платы за свое излечение. Я прав, Курт?