– Здравствуй, Готтер, – произнес Курт, шагнув ближе, и
Бруно позади него аккуратно, почти без стука, прикрыл дверь,
оставшись в комнате. – Рад тебя снова видеть.
– Это ты?.. – проронила она неуверенно, медленно
поднявшись и сделав два шага навстречу. – Я тебя и не
признала…
– Ты тоже изменилась, – улыбнулся он, окинув гостью
выразительным взглядом. – Повзрослела.
– Да и ты, знаешь ли, не помолодел, – буркнула Нессель
и запнулась, бросив исподтишка взгляд на Бруно у двери. – Что
у тебя с лицом?
– Ликантроп, – машинально коснувшись длинного кривого
рубца, пересекающего правую бровь и лоб, отозвался Курт. –
Давно дело было.
– Выглядит ужасно. Какой умелец тебя штопал?
– Один наемник.
– Странно, – покривилась Нессель. – Как можно
наемничать, когда руки растут из такого места…
– Кое в чем ты все-таки не изменилась, – хмыкнул Курт;
пройдя вперед, уселся на один из табуретов и, оглядев лежащее на
столе истрепанное полотно и внушительную горку корпии, спросил с
наигранным вздохом: – Бруно, ты заставил гостью работать на
академию?
– Это я попросила, – поспешно возразила Нессель,
неловко примостившись напротив и все так же искоса наблюдая за тем,
как ректор академии святого Макария усаживается чуть в
отдалении. – Здесь скучно до ужаса, а я к безделью не
привыкла. Отец Бруно заходил ко мне несколько раз и читал мне, но
все остальное время я просто умирала тут от скуки, вот и попросила
дать какое-нибудь дело, чтоб не выходя из комнаты. Поработать в
саду или на огороде меня не пустили – сказали, здесь одни мужчины
кругом, ни к чему, да еще и не знают, можно ли меня показывать
людям.
– Ведь ты не сказала, в чем твое дело к нему, – кивнув
на Курта, пояснил Бруно мягко. – А стало быть, я не мог
решать, безопасно ли раскрывать твое присутствие здесь, и можно ли
позволить посторонним видеть тебя. Ради твоей же безопасности в
первую очередь.
– Да, понимаю, – снова внезапно смутившись, кивнула
Нессель, опустив взгляд и снова смолкнув; Курт вздохнул:
– Рассказывай, Готтер. Если ты ждешь, когда он оставит нас
наедине, – вынужден тебя огорчить: разговор будет проходить
при нем. Я же все равно ему все расскажу. Это мой духовник,
напарник и друг, и он знает обо мне все.
– А говорил, что никому не расскажешь обо мне, – не
поднимая глаз, зло пробормотала Нессель. – Соврал. А я тебе
поверила.