– Кроме нас с ним, – возразил Бруно, – о тебе
знают только еще два человека. В данном случае – это все равно что
никто; эти люди не из тех, кто примется рассказывать о случившемся
на площадях или за кружкой пива, а главное – не из тех, кто мог бы
причинить тебе вред. Я уже пытался объяснить тебе, что верить мне
можно так же, как ему…
– Я не верю Инквизиции, – тихо пробурчала Нессель, и
Бруно улыбнулся:
– Но пришла к ней за помощью.
– За помощью я пришла к нему, – уточнила ведьма чуть
уверенней, подняв, наконец, взгляд. – Потому что он обещал,
что поможет, если у меня что-то случится.
– И я помогу, – согласился Курт, приглашающе
кивнув. – Рассказывай, Готтер. Долги я всегда плачу аккуратно;
по крайней мере, стараюсь это делать. Что у тебя случилось, раз ты
проделала такой путь?
Нессель медленно выдохнула, по-прежнему косясь на Бруно и явно с
трудом пытаясь подобрать слова, и, наконец, решительно
выдохнула:
– У меня украли дочь.
– Дочь, – повторил он ровно. – Ты замужем? Почему
ее судьбой озабочена ты, а не ее отец?
– Отца у нее нет. Это моя дочь. И я не
замужем.
Курт помедлил, глядя на свои руки, лежащие на столешнице,
чувствуя, как напрягаются сцепленные замком пальцы, и взгляд
духовника ощущал на себе всей кожей – напряженный, острый,
оторопелый…
– Сколько ей?
– Девять, – ответила Нессель, добавив с
расстановкой: – И нет, она не твоя.
– Ну, уже легче… – пробормотал Курт, натянуто
улыбнувшись. – А чья? Если ты не замужем? Неужто с тем… как
его… с Петером все зашло дальше подаренных кошек?
– Нет, – передернула плечами она. – У нас не
заладилось; потом Петер женился и… Да какая разница, чья?
– Все может иметь значение. Он жив? Возможно, он же ее и
забрал; мне, знаешь ли, приходилось видеть отцов, которые внезапно
начинали пылать родительскими чувствами и спустя пятнадцать
лет.
– Он умер, – неохотно пояснила Нессель. – Это был
путник, такой же, как ты. Наемник. Я встретила его в лесу, точно
так же у дороги, летом того же года. Он был ранен и ослаблен,
валился с седла… Словом, я приютила его. Но вылечить не сумела: он
умер спустя неделю. Рана была слишком старой и серьезной, а тело
слишком ослабленным; поначалу казалось, что он пошел на поправку,
но… У нас все могло быть серьезно, чтоб ты чего не подумал,
понял?
– Попрекать тебя любовниками и в мыслях не было, –
заверил Курт. – Я не приходской священник, и сердечные дела –
не моя епархия… Итак, ты встретила мужчину и у вас что-то
закрутилось, но он умер. Так?