– Со мною иначе, – вздохнул Ульмер. – Даже после
нескольких случаев меня все еще держат за неразумного щенка. Я имею
Сигнум и Печать следователя, но defacto исполняю работу
помощника.
– И теперь напрашиваешься в помощники мне?
– По крайней мере, в этом мое положение хотя бы не
изменится, – неловко улыбнулся инквизитор и, посерьезнев,
добавил: – Зато хотя бы появится шанс сделать что-то
полезное.
– А старик, я так мыслю, не знает, что ты направился ко мне
с подобными колоссальными планами?
– Майстер обер-инквизитор сказал, чтобы я был наготове по
первому вашему слову явиться, дабы препроводить вас куда скажете, и
я заметил, что мне лучше прямо спросить у вас, не требуются ли мои
услуги проводника по Бамбергу.
– Alias[19], – уточнил Курт с усмешкой, – ты
солгал обер-инквизитору.
– Я… – замявшись, не сразу отозвался Ульмер, –
просто не стал обременять его деталями. Я уверен, что изложи я ему
свои мысли – и он вновь сказал бы, что я замахиваюсь на дело не по
силам, что напрасно потрачу время, что… Словом, высказал бы мне все
то, что не раз говорил прежде. Быть может, это и так. Вполне может
статься, что пользы от меня не будет и я ничем не смогу помочь, но
я хочу хотя бы попытаться.
– «Не стал обременять деталями» – это верное
решение, – согласился Курт и, помедлив, спросил: – Могу
ли я, в таком случае, обратиться к тебе с просьбой, о деталях
которой ты также не станешь ставить Нойердорфа в известность?
Ульмер распрямился, даже, кажется, чуть побледнев, и снова
исподволь бросил вокруг настороженный взгляд.
– Да, майстер Гессе, – согласился он, наконец, понизив
голос почти до шепота. – Разумеется. Что я должен сделать?
– В Официуме хранятся личные вещи Георга Штаудта. Среди
прочего в его сумке должно быть шифровальное Евангелие; я хочу
его получить. Само собою, я мог бы потребовать его у старика
открыто, но мне не хочется возиться с бумажками, а главное – не
желаю посвящать Нойердорфа в подробности своего расследования.
– А… полагаете, майстер Штаудт мог оставить что-то в книге?
Мы осматривали все его вещи, и никаких записок или отчетов
обнаружено не было; каждую страницу Евангелия и майстер Хальс, и я
перетряхнули лично, и…
– И тем не менее, – мягко, но настойчиво оборвал
Курт. – Отчет – не отчет, а как знать, быть может, где-то стот
не заметная с первого взгляда метка, клякса, точка, стертая буква…
Я хочу осмотреть Евангелие сам, лично. Причем так, чтобы об этом
никто не знал. Когда я закончу – верну его, и ты тихо и аккуратно
положишь книгу на место. Сможешь это сделать?