Саша задержалась, чтобы навести порядок на рабочем столе.
Смахнула в урну использованную промокательную бумагу, долила чернил
в чернильницу, собрала мятые газеты, быстро просмотрела документы и
положила наверх важные. Она делала это каждый день.
— Все будет хорошо, Саша, — сказал Моисей Соломонович. — Скоро
война закончится, и ты сможешь наконец строить то будущее, ради
которого все теперь делается.
Саша год пробыла вольнослушателем философского факультета и
мечтала продолжать образование, а после перейти на
преподавательскую работу. Учиться и учить других, как жить в
обществе, построенном на равенстве и социальной справедливости.
Создавать будущее, в котором люди не будут больше отчуждены от
своего труда и друг от друга.
— Мы, Моисей Соломонович, — торопливо поправила его Саша. — Мы
будем строить. Вот, ваши сердечные капли я сюда поставила. Десять
на стакан воды, помните? Если опять забудете принять, больше меня
домой даже не пробуйте отправлять. Буду оставаться и следить. Я
запомнила, сколько сейчас жидкости в пузырьке, и если пропустите
прием, буду знать! Я все же чекист.
— Ты бы на врагов обращала свою бдительность, — улыбнулся
Урицкий. — Иди уже, выполняй революционный долг, чекист. Удачи тебе
с этим Щербатовым.
Глава 2
Помощница начальника ПетроЧК Александра
Гинзбург
Июль 1918 года
На мосту через Фонтанку толпились матросы — не банда, просто
сборище. Саша миновала их, не ускоряя шага, и никто даже не
окликнул ее. Чуть вздрогнула от звона стекла — верно, кто-то разбил
витрину одного из роскошных магазинов. Надо же, оказывается, здесь
до сих пор были и целые витрины.
Нужная квартира в доходном доме на Екатерининском канале
располагалась на четвертом этаже. Здесь, наверно, и в лучшие — ну,
для кого-то лучшие — времена не было швейцара. А вот лестницу
прежде украшал ковер, и выдирали его с мясом. За медные штанги
зацепились пучки пестрых нитей. Замка в двери не было, и все же
Саша постучала. Если там засада, тут все равно ничего особо не
сделать. А вот от случайной пули настороженного горожанина стук в
дверь может и уберечь.
— Я здесь. Входите, — ответил хрипловатый мужской голос.
Саша машинально проверила, легко ли выходит из кобуры маузер —
этот жест всегда придавал ей уверенности. Толкнула покрытую
облупившейся краской дверь. Осмотрелась.