- Сын Хайар-хасэна берёт в жёны дочь Расу-хасэна, - бодро сказал
тоо-хас. - Обменяйтесь клятвами.
- Клянусь оберегать эту женщину, как руку свою, давать ей пищу и
защиту, пока не остановится моё сердце и не уйдёт моя душа в ветви
Великого Дерева Эн-Лаг.
Алай стояла, зажмурившись, и сердце сжалось так, будто сейчас
разорвётся. Тур! Почему?!
Она услышала знакомый звук ногтя по плетёной рукояти нагайки, и
шум в ушах стал невыносим.
- Клянусь слушать этого мужчину, как своего отца, и быть ему во
всём покорной, - прошептала она. - Пока не остановится сердце моё и
не уйдёт душа моя в ветви Эн-лаг.
Она подняла правую ладонь, и он потянул за рукав, укладывая её
на свою руку. Алай распахнула глаза. Она помнила пальцы Даса, и это
были не они. Эта рука была такой мозолистой и широкой, что горло
перехватило от ужаса внезапного подозрения, а потом осознания.
Бородатый стоял рядом и угрюмо смотрел себе под ноги. Хайар!
Алай дёрнула было руку, но тоо уже ловко обмотал ладони красной
лентой и завязал узел.
Всё. Теперь конец.
- Хасэг ал тэрду кама инэш лоо, - затянула эным в одеянии,
украшенном перьями, ударяя в бубен в такт шагам Алай, которая
брела, не видя ничего, привязанная красной лентой к этому страшному
незнакомцу с мозолями на ладони.
Он довёл её до шатра и сел, увлекая за собой.
- Счастья тебе, девочка, - сказала Нарэн, усаживаясь
напротив.
Алай сидела, ничего не видя перед собой. За что, за что, за что,
Мать Даыл? Неужели за один поцелуй так наказываешь ты теперь?
Охар, довольно качая головой, поставил между блюдами с едой
большой кувшин быуза, потом махнул Алай. Она левой рукой неловко
налила хмельное в серебряный стаканчик почти до самых краёв, как
пил обычно отец, и привычно протянула ему, но спохватилась и
повернулась к Харану.
В горле стоял ком. Харан взял стаканчик из её руки и пригубил
быуз, потом поставил на ковёр.
- Не люб быуз? - удивился Охар. - Лучший купил. Чистый. Пей!
Праздник же!
- Люб. Весь вечер впереди, - угрюмо сказал Харан. - Охар, я же
сказал, давай без церемоний. Я бы так забрал. Мне не горит.
Жениться в любом стойбище можно. Сейчас тоо повсюду.
- А что тянуть? - спросил явно довольный Охар, которому Мулга
налила быуз. - Что люди скажут?
- Разное люди скажут. Всегда найдут, что сказать, - ухмыльнулся
Харан, почёсывая свободной рукой бороду.