Мы‑то решили, что дворницкая на отшибе, подальше от посторонних
глаз, всего лишь явочная квартира. Но он жил в ней по меньшей мере
несколько месяцев. Напрашивается вывод: Леонид Тимофеев, по
прозвищу Кукиш, внештатный сотрудник АББА, нащупал что‑то
действительно серьезное, и, дожидаясь нашего приезда, решил лечь на
дно.
Из заброшенных спальных районов мы попали на берег реки. Здесь
было чисто, светло и красиво. Набережная блистала газовыми
фонарями, лавочками и урнами, выполненными в виде безобразных
хвостатых жаб, по ней степенно прогуливались хорошо одетые
граждане.
– А ничего так городок. Подходящий, – Лумумба
молодецки оглядел реку, мост с бронзовыми балясинами, островерхие
крыши домов на другой стороне и белые, чуть закопченные стены
церквушки с разбитой маковкой, виднеющиеся за мостом, на небольшом
холмике.
– Подходящий для чего? – угрюмо переспросил я. Всё
никак не мог изгнать из памяти сытых пауков в дворницкой.
– Для пенсии, например, – живо откликнулся
начальник. – Вот, лет через пятнадцать‑двадцать, если повезет
дожить, оставлю службу, переберусь сюда и поселюсь в домике с белым
штакетником и курятником на заднем дворе… Смотри, какая
красота!
Мы остановились и стали любоваться красотой: в рассветных
лучах река вся сверкала, будто покрытая серебряными чешуйками, над
нею, как истребители, носились чайки. Время от времени то одна, то
другая ныряла в воду и появлялась с зажатой в клюве килькой.
– И рыбы здесь много! – порадовался начальник, кивая
на завтракающих птиц. – Вот тебе, Ваня, доводилось
когда‑нибудь рыбачить?
– Не‑а.
– А я, признаться, люблю. В Африке, например, есть такая
река: Лимпопо…
Мимо берега, ревя, как белуга, и распространяя вонь сивухи
пополам с жареной картошкой, прошел катер. Переждав, пока он
удалится, Лумумба продолжил:
– Так вот: на реке Лимпопо рыбачат так… – он причмокнул и
закатил глаза. – Нужно взять упитанного поросенка и привязать
его у воды. И, когда он начнет визжать, крокодил полезет за ним на
берег. Дальше надо не зевать…
– Да какая ж это рыбалка? – перебил я. – Это у
вас, бвана, охота получается. И вообще: тратить поросенка на
какого‑то вонючего крокодила, по‑моему, преступление.
Видел я этого крокодила в Московском зоопарке: бревно бревном, и
тиной воняет…
– Ты дашь мне договорить, или нет? Совсем от рук отбился.
Наверное, это моя вина: слишком добрый стал. Говорил мой отец
М'бвеле Мабуту, царь народа самбуру: детей надо драть. Очень
любить, но при этом лупить нещадно…