Бежать. Быстро. Сейчас. Или скоро, но
обязательно. Почему? Потому что.
- Будет вежливо, если и ты
представишься, - сказал Варг, как почудилось – с насмешкой. – У
тебя есть имя?
- Во… воробей.
- Это не имя. Прозвище – хорошо. Но
имя тоже нужно, - он наклонился и волосы-змеи зазвенели. –Жить без
имени – неприятно, уж поверь мне. И пожалуй, что я назову тебя…
Джеком. Джек Воробей. Нравится? Нет? Ну, извини. Я с именами не в
ладу. Но ты станешь отзываться?
И Варг крепко сжал руку. Ледяные
пальцы его скользнули по запястью, обжигая холодом, но Воробей
сдержал крик боли: не хватало еще слабость показать.
- Да, - ответил Воробей, поклявшись,
что никогда не станет Джеком.
- Ну это мы еще посмотрим.
Кожа горела, алые черточки, линии,
знаки ползли на ней, пробираясь глубже, унося частицу холода в
самые кости. И Воробью хотелась выдрать их, но он не смел. И знаки
гасли, а кожа возвращала прежний цвет.
- Вот и молодец. И теперь ты можешь
поесть. Ты ведь хочешь есть?
- Да, - снова ответил Воробей, на сей
раз правду.
Есть он хотел. Он вообще, сколько
помнил себя, постоянно хотел есть.
- Тогда ешь. А потом отдыхай.
Чувствуй себя как дома…
И Варг ушел, заперев за собой дверь,
но Воробья это обстоятельство не смутило. Он найдет выход.
Обязательно. Но для начала поест.
Гречневая каша с мясом, остывшая, но
свежая, была удивительно вкусна. Булочку Воробей сунул в карман,
предварительно слизав пудру. Прихватил он и вилку с острыми зубцами
– лучше бы нож, конечно, но ножа не было; а еще бесполезную и
красивую статуэтку – серебряного волка.
Надо сказать, новая одежда – особенно
куртка с капюшоном и вместительными карманами – также пришлась
Воробью по душе, главным образом потому, что была мягкой и чистой.
Воробей на секунду подумал, что Варг вовсе не так и плох, и стоит
ли бежать из дома, где тебя кормят, одевают да еще ничего не просят
взамен?
- Пока не просят, - буркнул Воробей,
почесав вилкой затылок – отмытые волосы с непривычки казались
жесткими, колючими, а шкура свербела. Шкура знала – ничего не
бывает задаром.
Убираться надо.
И Воробей взялся за дело. Помимо
двери в комнате имелись два окна. Правда, за окнами стояли решетки,
но Воробей был до того худ, что без труда проскользнул между
прутьями. Он очутился на узком карнизе высоко-высоко над землей. По
карнизу гуляли голуби и черная кошка с разноцветными глазами.