... Через пару дней прибежал
мальчишка от портнихи со свёртком. Развернув его, я достала
изумительной красоты узорчатую шаль и тёплые шерстяные чулки. Пока
рассматривала дары, вспомнила, что мужик, который зелье требовал,
купец местный, а в жёнах у него как раз портниха.
Видимо, испугался-таки Змийный Царь
злой язычницы!..
Ближе к зиме, когда в воздухе
отчётливо запахло скорым снегом, меня стали звать на похороны.
Нечисть распоясалась, скалила зубы за частоколом, а покойники
ложиться в гроб ну никак не желали. Приходилось часами выстаивать в
церкви и на улице, благородно стуча зубами от холода. Денег у меня
было мало, в основном из тайников прошлой язычницы, а деревенские
отдавали большей частью продуктами. Скопить на тёплую шубу не
получалось, и я заворачивалась в тридцать одёжек, но всё равно
мёрзла. С моим появлением визиты нечисти поубавились - как бывшая
навь, я давила мелкую пакость авторитетом. Пока. Узнай местные, что
их лопата надёжнее, чем сменившая бога язычница - давно бы выселили
меня из деревни. Увы, излишней болтливостью я не страдала и
держалась особняком.
Но разгул нечисти этой осенью начал
меня понемногу напрягать.
В отличие от местных, свято веривших
в Змийного Царя, я с отличием закончила Академию Северных Княжеств
в столице Империи, Великой Руссе. Навьи твари не подчиняются
никакому царю - они напитываются людской чернотой и злобой. Чем
больше зла, тем больше нечисти...
Первым делом мне стоило оповестить
академию о своих подозрениях, но я боялась. Моя собственная
внешность потихоньку вытесняла черты девушки из жертвенного круга.
Если обман раскроется... я ничего не докажу. Бывшая язычница
мертва, её ученица сгинула в лесу, а дом полон всяких амулетов и
трав, которые я даже в руки брать боялась. Какие выводы сделают
прибывшие язычники?.. Явно не в мою пользу!
Навязав шаль на голову, я закуталась
в пелерину и решительно побрела в деревню. Кто-кто, а уж старая
бабка-мокошница точно знала, что творится в округе.
В лужах, с ночи покрытых тонкой
корочкой, отражалась мутная тёмно-русая девушка с выразительными
холодными глазами. Деревенские побаивались моего ледяного взгляда,
заметного даже в сумерках. Конечно, я не имела привычку гулять
после заката, и особенно по деревне, но пару вылазок пришлось
совершить. На свою голову. Зато теперь мою репутацию
страшной-страшной язычницы не подвинуть.