– Батюшка, – произнес Иванушка почти
что с досадой, –наверняка такие основания и вправду имеются. Но
ведь скоро лето пройдёт! Коршуны поставят птенцов на крыло, и
голубям уже не будет безопасно летать. Вот я и хотел погонять их
сегодня с часик.
Мавра Игнатьевна не выдержала –
хмыкнула. Она хорошо знала, что этот часик обернется тремя, а то и
четырьмя часами, которые непутевый купеческий сын проторчит на
голубятне. И ведь это она сама придумала лет пятнадцать назад для
маленького Иванушки ту байку! Слишком уж мальчонка приставал к ней
тогда. Всё выспрашивал: если матушка его в раю, то нет ли способа
узнать, как живется ей там, на небе? А Мавра возьми, да и скажи
ему: вот полетят голубки белые на небеса – и принесут тебе от
матушки весточку, когда вернутся обратно. Ну, а Иванушка будто
вцепился в эту мысль: тут же упросил отца купить ему пару белых
турманов. Отец не отказал – купил. С тех пор и пошло-поехало...
А Митрофан Кузьмич – терпеливая душа!
– тем временем за стенкой говорил сынку:
– Хорошо, один час ты можешь голубей
погонять. Но потом обязательно приходи на Духовское кладбище. Ты
знаешь, где я там буду. Придешь?
– Приду, – пообещал Иванушка с тяжким
вздохом.
А потом, едва только отец уехал на
телеге, груженой свечным воском (сам – за возницу), его сынок тут
же помчал переодеваться. И выскочил из своей комнаты уже не в
дорогой пиджачной паре, а в штанах с заплатанными коленками, старой
полотняной рубахе и разношенных сапогах. Хоть к этому-то Мавра его
приучила: не портить на голубятне хорошего платья – ходить туда в
старье, какого не жалко.
Ключница зашла в его комнату и
принялась привычно подбирать с полу брошенные как попало вещи.
Пожалуй что, впервые в жизни она радовалась тому, что воспитанник
её – такой своевольник и неслух.
2
На голубятне, устроенной над каретным
сараем, стоял такой густой дух птичьего помета, что у кого-то
непривычного могли бы даже заслезиться глаза. Но Иванушка ничего –
давно привык. Голуби заволновались при его появлении, заворковали,
зашелестели крыльями, и он первым долгом налил им свежей водицы и
насыпал чечевицы в кормушку. И только потом пошел к сделанным из
сети отсадкам: смотреть птенцов. Те уже подрастали и
вот-вот должны были сами встать на крыло.
Это были в основном птенцы орловских
белых турманов – любимой Иванушкиной породы. Московские серые,
купленные за бешеные деньги, всё никак не желали плодиться.