Иванушка кинулся к слуховому окну,
высунул из него голову.
Во дворе на Эрика наскакивали с
разных сторон три крупных кобеля дворянской породы, отрезав котофею
все пути к отступлению. Эрик выгибал спину, шерсть у него на
загривке стояла дыбом, и он крутился между осатаневшими псами, как
юла, пока что не позволяя им вцепиться себе в бока. Однако у
Иванушки при виде этого будто всю кожу присыпало ледяной
крошкой. Эрик был такой маленький с сравнении со злобными тварями,
что атаковали его! И – купеческому сыну уже доводилось видеть
кошек, растерзанных собачьими стаями. Ничего более жуткого ему в
жизни не встречалось.
«Это всё из-за меня! – решил
Иванушка. – Я пожелал, чтобы Эрика разорвало, и вот вам –
пожалуйста!»
– Пошли отсюда, ироды! Прочь! –
заорал он псам, чуть не срывая голос.
Но те к нему и голов не повернули.
Они всё так же бешено скалили громадные желтые зубы, а из их
раззявленных пастей капала в пыль слюна. А потом Эрик чуть
зазевался, и один из псов цапнул его сзади чуть повыше бедра –
выдрал кусок меха с мясом. Котофей пронзительно взвизгнул, его
задняя правая лапа окрасилась алым, но всё же он каким-то чудом
сумел отскочить чуть в сторону – не позволил вцепиться себе в
правый бок. И только клацнули в воздухе собачьи зубы там, где он
только что находился.
Иванушка схватил с крыши
махалку – шестик с навязанной на него белой тряпицей,
которым он гонял голубей. И стал с сумасшедшей поспешностью слезать
по лесенке вниз, во двор. Как на грех, там не было сейчас ни одного
человека: ни бабы Мавры, ни кучера, ни кухарки с горничной, ни
отцовских работников. Так что никто не пришел Иванушке на помощь,
когда произошло то, что произошло.
Спускаться, держа под мышкой длинный
шест, было нелегко – тот задевал перекладины лестницы, норовил не
пустить Иванушку вниз. Однако упал купеческий сынок не из-за
«махалки». На третьей снизу ступеньке он оступился и ухнул вниз
потому, что всё вертел головой: глядел через плечо, как там Эрик.
Кот еще оборонялся, но – явно из последних сил. Белый чулок на его
правой задней лапе сделался красным, и кот всё сильнее на эту лапу
припадал.
Иванушка упал, да так неудачно, что о
последнюю ступеньку лестницы треснулся со всего маху верхней губой
– отчего ему показалось, будто во рту у него взорвалась шутиха
размером с яблоко. По его рубахе тут же заструилась кровь, а рот
пронзила какая-то оскольчатая боль – как если бы ему в десну
вонзили иззубренный осколок стекла. Но в запале и страшной спешке
Иванушка почти не придал этому значения. Он тут же вскочил на ноги
и побежал, вопя и размахивая шестом с тряпкой, на выручку своему
непутевому коту.