Нитка оказалась прочной –
распарывалась медленно, по одному стежку. Но, наконец, он разрезал
её целиком Сухо прищелкнув, глаз покойника раскрылся – и купец
первой гильдии издал вопль ужаса.
– Господи Иисусе, спаси и помилуй
нас!
Митрофан Кузьмич уже начал поднимать
правую руку со сложенными в щепоть пальцами – перекреститься. Но не
донес её до лба: всё его тело будто морозом сковало. Разумный
Митрофан Алтынов, все еще живший где-то в глубине, снова подал
голос: «Спрячь его тело обратно! – завопил он в голове купца. –
Негоже мертвым выставлять себя живым напоказ!»
А его мертвый отец – с одним
открывшимся глазом – тем временем перекатился на бок: тяжело,
неловко. И стал перебрасывать себя через край гроба.
2
Иван Алтынов глядел на калитку и
пытался понять: сумеет ли он перегородить её собою и создать в ней
непроходимый затор, когда мертвяки ринутся на него? Криков Зины он
уже почти не слышал. И, стыдясь самого себя, Иванушка подумал: если
бы он не поглядел тогда на колокольню – не увидел Зину! – то и не
очутился бы здесь. И ему не пришлось бы сейчас умирать.
Эрик Рыжий завозился в клетке и
коротко, словно бы с предостережением, мяукнул.
Иванушка в последний миг чуть
помедлил, сделал кратчайшую ревизию: а готов ли он? И получилось:
ну, совсем не готов! Нисколечко. Он не возьмет в жены Зину – вообще
никого не возьмет. Да что там – в жены! Он даже не узнает, как это:
быть с женщиной. Он не съездит ни в Петербург, ни за границу. Он не
испросит прошения у отца за то, что пренебрегал его желаниями –
всегда поступал по-своему. А еще: его голуби останутся без
присмотра.
Однако выбора-то у него не
оставалось.
– Зина! – крикнул Иванушка так
громко, как только мог. – Ты должна спуститься вниз! И ждать за
дверью колокольни, пока я тебя не позову. Если не позову – лезь
обратно, наверх. Но если уж позову – выскакивай и беги в город, за
помощью! Я открою для тебя ворота.
Зина его слова расслышала, но тут же
замотала головой:
– Ты с ума сошел? А эти? –
она в очередной раз указала рукой вниз.
– Я их отвлеку! – выкрикнул Иванушка
– с трудом: во рту у него пересохло. – А сейчас – спускайся. И
махни мне с предпоследнего яруса – чтоб я знал…
Он хотел сказать: «Чтоб я знал, когда
начинать», да горло у него перехватило. Впрочем, Зина и так его
поняла. Она поглядела на него – длинно, с выражением, смысла
которого Иванушка не понял. А потом исчезла с балкончика под часами
– явно заспешила вниз по винтовой лесенке колокольни.