«Интересно, – подумал Иванушка, – кто
подбил ткачей бастовать? Их же всех уволят! У нас ведь не Англия –
тред-юнионов нет». И тут прямо у себя за спиной он услышал женский
голос:
– Умаялся уже от жары, дружочек мой?
Не чаешь, когда в прохладу попадешь?
Иванушка даже вздрогнул – всё не мог
привыкнуть к обладательнице этого голоса. Многие годы в их с отцом
жизни никакие женщины не присутствовали – за исключением бабы
Мавры, разве что. Из её-то рассказов Иванушка и знал историю своего
рождения и отцовского вдовства.
Митрофану Алтынову и его жене Татьяне
Дмитриевне десять лет Бог не давал деток, – рассказывала купеческая
ключница. А когда Татьяна Дмитриевна его наконец-то понесла, уж как
они оба радовались!.. Вот только – роды оказались тяжелыми,
неудачными. Иванушка родился весь синий, и доктор, которого купец
Алтынов вызвал, не доверяя повивальным бабкам, думал уже: младенец
не выживет. Но – всё-таки сумел новорожденного откачать. Только вот
у матери Ивана открылось кровотечение, и унять его доктору так и не
удалось. Мать еще успела взять ребенка на руки – увидела, что живой
он! И даже сказала, улыбнувшись: «Ванечка, сыночек…» А потом
испустила дух.
Иванушка, пока был маленький, много
раз Мавру переспрашивал: да точно ли всё было именно так? Ведь он
явственно помнил лицо своей матери – и не по дагерротипу, что висел
у отца в кабинете. Ибо материнское лицо он помнил в цвете – и до
сих пор будто воочию видел изумрудные искры серёжек в матушкиных
ушах. Да разве ж сумел бы новорожденный младенец запомнить подобные
детали? Но потом, когда Иванушка стал постарше, переспрашивать он
перестал. Так что у Мавры Игнатьевны отпала необходимость клясться
и божиться, что – да: именно так. С чего бы она, Мавра, стала
выдумать такое!
Во второй раз Митрофан Кузьмич так и
женился. И женщина, окликнувшая теперь Ивана, была ему не мать и не
мачеха, а тетка по отцу, Софья Кузьминична Эзопова. Она уже лет
пятнадцать как сама овдовела. А после смерти своего мужа – богатого
купца и бывшего делового партнёра своего брата – сразу же уехала
вместе с сыном Валерьяном куда-то за границу. То ли во Францию, то
ли в Италию. И возвратились они оттуда только в начале нынешнего
года. Тетка была годами всего на пять лет моложе Митрофана Кузьмича
– ей уже стукнуло пятьдесят. Но выглядела она моложаво, кокетливо:
любила принарядиться, всегда завивала волосы. И, как подозревал
Иванушка, даже подкрашивала губы – уж больно яркого оттенка они у
неё были. А теперь на губах этих играла самая, что ни на есть,
приветливая улыбка.