То, что Владыка не видел в жречестве
Ануи своих врагов, — это не могло быть переоценено! Вот только едва
ли милость его была так велика, что могла распространиться и на
старого друга Саара — того, кого он долгие годы мечтал привлечь к
служению здесь, в Кассаре, но кто выбрал остаться в полуразрушенном
храме и почти заброшенном древнем некрополе.
Кахэрка задумчиво погладила массивную
голову пса и проницательно посмотрела в глаза Верховного Жреца,
который всё никак не мог решиться спросить.
— Не бойся задавать мне вопросы — я и
так знаю, чья судьба тревожит тебя, — мягко сказала
бальзамировщица.
— Если я смею узнать... что с
ним?
— Когда я покидала храм сегодня, он
ждал своей участи. Завтра это изменится.
С печалью Саар опустил взгляд.
— Он выбрал долю отвечать за всех
нас...
— Как и подобает Верховному Жрецу
своей общины, — бесстрастно возразила жрица. — Позволь и мне
узнать. С тех пор, как воины привели Перкау в Апет-Сут, был ли
кто-то, кто пользовался вашим портальным святилищем?
— Никого, — честно ответил Саар,
качая головой. — Такие вещи никогда не происходят без моего ведома.
Иногда кто-то из общины Ануират пользуется своими привилегиями,
совершая паломничество в другие храмы, но такого давно не
случалось. Иногда кто-то из богатых гостей города спешит и
отправляется в путь, не откладывая — тогда мы проводим для них
ритуал в обмен на пожертвование храму. Но с тех пор, как воины
Владыки, да хранят его Боги, переправили Перкау в Апет-Сут, ты
первая, кто воспользовался нашим портальным святилищем, мудрая
Кахэрка.
Жрица кивнула и погладила псицу,
сидевшую рядом. Молчание затягивалось, и бальзамировщик уже подумал
было, что разговор окончен. Но придя к какому-то решению внутри
себя, Кахэрка вдруг нарушила тишину. От того, как глухо звучал её
голос, от тёмных предчувствий, клубившихся на дне её глаз,
бальзамировщику сделалось не по себе даже больше, чем от её
слов.
— Знай ещё вот что, мудрый Саар,
Верховный Жрец Кассара, ибо это тоже коснётся всех нас и уже не
останется в тенях заброшенных святилищ. Культ Владыки Каэмит
возродился в наших землях. Запретная Его мудрость вновь прорастает
в сердцах, и пламя вновь набирает силу.
***
Дверь скрипнула и открылась. Перкау
распахнул глаза, выходя из молитвенного транса. Он был готов.
Один из стражников кивком велел ему
выйти в уже привычный жрецу мягкий полумрак коридора, подсвеченного
только золотистыми огнями редких напольных светильников.
Бальзамировщик поднялся, подошёл к воину, сам протянул руки,
предлагая сковать запястья.