Времени, когда окна перестанут замерзать, я
ждала со страхом, это означало, что всё волшебство для меня будет потеряно до
следующей зимы. Но оказалось, что, если на запотевшем стекле протереть такое же
окошко, можно снова их увидеть. И даже если самой надышать испарину, тоже
получится. Нечасто, лишь иногда, но эти «иногда» мне были дороже любых «часто».
В сказку я заглядывала больше трёх лет и
знала о них так много и так мало… Мои Принц и Принцесса носили самую обычную
одежду, совсем немного отличающуюся от той, в какой ходили люди вокруг меня. И
город их был совсем обычным, с домами, жителями, автомобилями, очень ярким и
зелёным. Несколько раз я видела их на городских улицах, но только вдвоём,
чудо-птиц появлялся лишь в уединённых местах. Изредка ко мне забредала совесть
и прямым текстом сообщала, что подглядывать нехорошо, я с ней полностью
соглашалась, но…
Непонятные изменения в моей привычной жизни
назывались любовью. Я влюбилась. В сказку, в чудо-птица, в них… Это всё было
так и не так. Да, я влюбилась в них всех. И да, влюбилась я в Принца.
Смотреть на них всех я готова была долго-долго,
на него – всегда. Но то и другое получалось не больше нескольких минут,
обязательно случалось что-то, от чего окошко в сказку закрывалось. Появление
родителей, плач сестры, стук в дверь – реальный мир безжалостно вторгался в
волшебство. Полностью оно не уходило, оставалось во мне, пряталось глубоко
внутри и выглядывало памятью и мечтами. Перебирать в уме виденные картинки
можно было где и когда угодно: дома, на улице, в школе, убирая в комнате или
делая уроки. И представлять, что Принц, вдруг, узнает обо мне, найдёт, придёт и
поведёт, например, в парк, и мы будем гулять, держась за руки, и он даже
поцелует меня… в щёку, и даже не один раз. А потом я вырасту, стану красавицей,
он сам в меня влюбится и… На этом моменте воображение давало сбой. Если Принц
влюбится в меня, Принцесса расстроится, а расстраивать её мне совсем не
хотелось. И всё возвращалось к прогулкам в парке, в них ничего обидного для
Принцессы мне не виделось.
Лучше всего мечталось над книгами. Они
быстро стали моей неотъемлемой частью, читать я была способна в любых условиях
и в неограниченных количествах. У меня запросто получалось одной рукой мыть
полы, другой – перелистывать страницы. В книгах жила своя тайна, они были
проводниками в неизведанное, загадочное, манящее. Не такое яркое и чудесное,
как моя сказка, но, если представить… И я представляла.