Я попытался шевельнуться, но не смог. Так бывает в ночных
кошмарах. Тело налилось свинцовой тяжестью и не подчинялось
истерическим приказам мозга. Я вращал глазами – и это единственное,
что я мог делать.
Ассистент приложил “дуло” прибора к моей шее, и я ощутил холод
металла. Быстро и небольно кольнуло кожу, и ассистент сразу убрал
“пистолет”. Но сам не отошел, ждал чего-то.
И тогда способность двигаться вернулась. Плохо соображая, сплю я
до сих пор или бодрствую, я оттолкнул ассистента с “пистолетом”.
Тот, судя по всему, не ожидал нападения, повалился на ширму,
увлекая ее за собой в падении. Зато второй с ловкостью мангуста
прыгнул на меня, прижимая мои кисти к койке.
Недолго думая, я взял его башку в захват ногами – приемом
“треугольник”. При этом удерживал одно его запястье своими руками.
Ассистент задергался, и я повалился с койки на него. Если б мы
изначально были на полу, я бы его придушил до потери сознания... Но
я упал с койки, и захват распался. Впрочем, я успел подняться
раньше и врезать ему по шее ребром ладони, после чего мой противник
затих.
Второй ассистент, который повалил ширму, бросился в атаку, но я
шустро поставил между нами койку. Ассистент ударился о нее и
выронил “пистолет”. Я схватил прибор, ударил рукоятью по темечку, и
ассистент номер два улегся поперек койки...
Во мне звенела злоба – холодная и неудержимая, я даже боли от
падения не ощущал. Есть у меня с детства такой грешок – сходить с
ума от бешенства. Такое безумие находит на меня редко, но метко.
Как говорится, меня достать надо, чтобы я дошел до жизни такой.
Сейчас я не вполне понимал, отчего злюсь, я не врубался, сон это
или явь... Укол, тем не менее, подействовал: перед глазами плыл
туман, в ушах заложило.
На негнущихся ногах я шагнул к Тарасу Игнатьичу, который
наблюдал за потасовкой без всякого выражения на холеном лице.
Угрожающе поднял “пистолет”.
И тут на мой затылок обрушился оглушительный удар. Мгновенно
тело стало ватным, помещение со всем оборудованием поплыло куда-то
вниз, мелькнули лампы дневного света... И вот я лежу на полу, а
надо мной нависает Димон с клюшкой для гольфа в руке...
– Димон... – прохрипел я. – Сука...
И наступила темнота.
***
А потом я очнулся в этой неведомой барокамере.
Попытка снова напрячь память провалилась. Я хорошо помнил наш
приезд в НИИ имени Павлова, спуск на минус второй этаж, беседу с
доктором (доктором ли?), начало теста на койке...