Но деятельный ум Кузьмы уже решал
следующую задачу:
— Сергий Аникитович, а почему под
колпаком получается огонь ярче?
— Так ты, Кузьма, легко сам на этот
вопрос ответишь: тяга-то под колпаком воздушная сильнее, и огонь
жарче и ярче, а изменение нагрева — по-научному называется
температура. Если она ниже — то холод, если выше — то тепло.
— Погодите, Сергий Аникитович, я
сейчас слово это запишу. — И мой ювелир на стене, где у него уже
было записан не один десяток слов, аккуратно под мою диктовку,
периодически глядя в алфавит, написанный там же, записал
современными русскими буквами: «Температура».
Я уже с весны активно внедрял среди
своих учеников новые слова. А лекари — те вообще писали только на
современном русским языке. Решение было простым: если я хочу, чтобы
моя школа была центром медицины современного мира, то про латынь
надо забыть, да и с церковью проблем будет меньше, хотя она все
равно будет сопротивляться любому нововведению. Но я в беседах с
митрополитом налегал на то, что лекарям нужен свой язык, на котором
они все будут учиться, а ежели кто из иностранцев когда-то будет
учиться у нас — пусть также учит этот язык, чтобы понять, о чем
ведет речь преподаватель.
Конечно, это значительно прибавило
мне работы. Все-таки до переноса я много лет работал в узкой
специальности и забыл массу терминов. И сейчас по вечерам,
нарисовав очередную кость, начинал сочинять названия для очередных
бороздок, щелей и отверстий.
Если бы не молчаливая поддержка царя,
глыбой возвышающаяся за моей спиной, гореть мне уже, наверно, на
костре. И хотя я всеми силами старался не раздражать церковь, она
настолько своими нитями пронизывала всю жизнь общества, что все
время возникали какие-нибудь коллизии.
Затушив обе лампы, продолжил осмотр
бутылок и нашел что-то, напоминающее бензин. Я капнул насколько
капель на глиняную плошку и сверху положил немного ветоши. Затем
чиркнул кресалом по кремню — и на плошке от попавших искр вспыхнул
голубой, почти бесцветный огонек.
Кузьма восторженно завопил:
— Сергий Аникитович, так вот это
штука-то получше вашего керисина!
— Кузьма, горит-то она красивее,
только очень быстро и взорваться может. А вот что нужно для нее
сделать, я сейчас тебе нарисую.
И вскоре перед мастером в нескольких
ракурсах была изображена зажигалка. Смысл ее мастеру был абсолютно
понятен — непонятно было, из чего делать кремень и пружину для его
подачи. На это я только мог сказать: