— Кузьма, у тебя почти двадцать
человек в подмастерьях. Посади одного посмышленей, пусть берет все
подряд и ищет, какой материал такую искру может дать. А пружинку
что же — вытяни проволоку потоньше, скрути и закаливай. На первый
раз не получится — на сто первый получится. Сам знаешь, терпение и
труд все перетрут. А сам этим делом не занимайся, твое дело сейчас
— трубы подзорные, и мой микроскоп давай заканчивай.
— Так, Сергий Аникитович, уже почти
все сделано. Вот еще дня три — и труба подзорная для Иоанна
Васильевича будет готова.
— Ну, тогда давай закрывай тут все, а
мы с Ефимкой еще пойдем поговорим.
Усевшись в кабинете, я начал допрос
тиуна:
— Ну, теперь давай рассказывай, как
вы там живете, мне в этом году совсем недосуг к вам ездить.
— Так, Сергий Аникитович, вашими
заботами у нас благодать. Таперича, как стрельцы стоят, тихо вокруг
стало. Перед тем как им придти, появлялись у нас разные лихие люди.
А как развесили троих таких образин по березам, так никого не видно
и не слышно.
Вот только, Сергий Аникитович, опять
все та же история начинается. Лето-то к концу идет. Наслышаны в
округе про твои успехи, и на Юрьев день народу к тебе опять
собирается придти немеряно.
— Ефимка, ты мне такие слова —
«немеряно», «много» — забудь, ты же главный человек там, должен
знать, сколько человек перейти хочет, какие ремесла знают, куда
посадишь на землю. Чтобы осенью, когда оброк будешь доставлять, все
в цифрах подробно было мне записано.
Ефимка посмотрел на меня глазами
загнанного оленя:
— Так, это, боярин, я же ни счета и
ни письма не разумею.
— Ефимка, а меня это не волнует
нисколько — крутись, вертись, найди человека или сам выучись.
Видел, как Кузьма слова на стенке пишет? А чтобы мне этой осенью
весь расклад до единого человека был. Так чтобы я потом в поместном
приказе на равных с дьяками разговаривал и они мне своими бумажками
в нос не тыкали. Все понял?
— Все, Сергей Аникитович, все. Да еще
хотел сказать, когда купец-то Пузовиков за стеклом приезжал, так
он, когда крустал увидел, горькими слезьми плакал, все переживал,
что такой товар Иоанн Васильевич в казну забрал.
— Ну, а Пузовиков-то все забрал, что
обещал?
— Забрал, да еще говорил, что мало,
все спрашивал, когда вторую печь ставить будем.
— Лужин, слушай, перестань дураком
прикидываться, если мысли есть хорошие — говори, не бойся.