– Значит, до вторника, Сергей Олегович?
– До вторника, Глаша. Отдыхай, набирайся сил.
– Куда уж, – Глаша похлопала по сумке, – ещё девять писем,
четыре газеты и три журнала, сегодня уже не понесу, а завтра, перед
Пасхой, отдам, тогда и отдохну. В городе будете али куда
уедете?
– Куда же я денусь, – Сергей улыбнулся. – Завтра поезд приходит
с корреспонденцией из Ленинграда, учётчики выйдут, кто сможет,
кассир тоже никуда не денется. А потом снова пошло-поехало, народ
отгуляет и в понедельник потянется с письмами. Да ещё телеграфисты
опять закидают спецбланками, придётся нарочных вызывать, без меня
никуда.
– Совсем вы себя не бережёте, – Глаша стрельнула глазами
Новый начальник окрпочтамта Сергей Олегович Травин, не в пример
старому, был человек видный и привлекательный, сотрудниц за мягкие
места не хватал, липкими руками под платья не лез, но и монахом, по
слухам, не жил, крутил шашни с местной учителкой. Правда,
поговаривали, не всё между ними ладно, не будь у неё самой
ревнивого хахаля из таможенного управления, она бы за этим
товарищем Травиным приударила всерьёз, окрутила бы так, что никуда
не делся. А так максимум, на что она могла рассчитывать, так это на
небольшую интрижку, тут Глаша была мастерицей.
– Приходите в клуб Урицкого, там мы нашу, комсомольскую пасху
будем отмечать, - сказала она, -ну и те, кто рядом работают,
подтянутся, начальство опять же. Будет весело, сначала от комитета
партии Роберт Баузе выступит, потом от комсомола Витя Мирошкин, ну
а после будут танцы и чай с калачами. И лимонад, говорят,
минводзавод новый выпустил, крем-сода, обещали напоить.
– Непременно такое веселье не пропущу, – пообещал Сергей,
начальник окрсвязи Кунц тоже рекомендовал это мероприятие посетить.
– Заодно прослежу, чем вы там в нерабочее время занимаетесь.
– И зазнобу вашу приводите.
– Постараюсь, – Травин улыбнулся. – Хотя зачем, столько молодых
и красивых девушек будет вон как ты, а я со своим самоваром.
Глаша кокетливо улыбнулась, мысленно похвалила себя, и пошла
прямо, на Октябрьскую улицу, чтобы, свернув потом налево, выйти за
Окольный город к Пролетарскому бульвару. Сумка почти не оттягивала
плечо, обычно почтальоны разносили газеты и письма до обеда, но эта
суббота пришлась на Страстную, в почтовой конторе останется только
дежурная смена – так товарищ Травин называл тех, кого заставлял по
составленному им графику работать в выходные, а значит, и завтра, и
в воскресенье, на Пасху, никто корреспонденцию горожанам не
разнесёт. Поэтому она забрала те адреса, что были от неё
неподалёку, остальные почтовые работники поступали так же, сначала
из-под палки, а потом втянулись, и соседи им уважение за это
оказывали, да и перепадало иногда или монеткой, или продуктами,
если письмо важное.