Проверка нагрянула часам к двум.
В бывшую бытовку, а ныне красный
уголок вошли с надменным видом человек пять незнакомых офицеров. За
их спинами моталась исполненная отчаяния физия замполита. Судя по
всему, наглядная агитация в прочих подразделениях дивизиона критики
не выдержала. А нашу стартовую батарею, стало быть, приберегли
напоследок как самую раздолбайскую.
— Встать! Смирно! — догадался подать
команду Лёха.
Я встал. Поясница гудела. Башка —
тоже. Мне уже было всё равно, что со мной сделают за мои
художества.
— Ну вот! — бодро воскликнул кто-то.
— Можем же, когда захотим!
Очнулся я, завертел головой. Вы не
поверите, но проверяющие вели себя, как в зале воинской славы: с
огромным уважением разглядывали они — кто разорванную пополам
агитку, а кто и просто голый участок бетона.
Потом я заметил комбата. «Дед»
Сапрыкин стоял в проёме и с откровенной ухмылкой наблюдал за
происходящим.
***
— Ну что? — ворчливо осведомился он,
когда высокие гости отбыли восвояси. — Не подвёл Леший?
— Никак нет, товарищ майор, не
подвёл!
Чуть запрокинув голову, комбат ещё
раз оглядел обезображенные плакатами стены.
— М-да… Век бы стоял и любовался…
И я понял вдруг, почему он прячет
глаза под козырьком. Глаза-то у него, братцы, глумливые! А то и
вовсе нетрезвые.
— Спасибо за службу, — подбил он
итог, опять-таки не без издёвки. — Обоим отдыхать до вечера…
В «консервную банку», как мы
именовали попросту наш ангар, идти не хотелось — отдохнуть там
просто не дадут. Дрыхнущий средь бела дня салабон — зрелище
возмутительное и недопустимое, даже если он дрыхнет с разрешения
начальства. Раскинули мы в бытовке две раскладушки и сыграли
отбой.
— Лёх, — перед тем, как провалиться в
сон, пробормотал я. — А вдруг он тоже леший?
— Кто?
— Комбат.
— Да ну, фигня! — поразмыслив,
отозвался Лёха, но, как мне почудилось, не слишком уверенно.
— А почему ты его тогда обморочить не
можешь?
— Не знаю… Боюсь я его…
И вспомнилось мне бессмертное
гоголевское: «…от сорочинского заседателя ни одна ведьма на свете
не ускользнёт».
***
Кому-то может показаться, будто мы в
нашем ракетном дивизионе только и делали, что выгружали щебень,
бетонировали, огребали внеочередные наряды и дурили проверяющих. Ну
не без этого, понятно, — строящийся объект, вместо настоящих боевых
изделий в капонирах стоят макеты, но, во-первых, с виду их хрен
отличишь, а во-вторых, остальное-то всё — действующее!