— Выжимка из папоротников без цвета и запаха,
достаточно споить хотя бы каплю. И никто ничего
не заподозрит — рецепт давно утерян, только в нашей
семье от матери к дочке и передается.
— Как действует?
— Человека разбивает паралич, он все видит
и осознает, но пошевелиться не может.
— И долго в подобном состоянии пребывает?
— Часов пять.
— Не пойдет, — решил я. — Могут успеть
откачать.
В надзорной коллегии люди толковые службу несут, при очередной
проверке арестант не отзовется — сразу медиков кликнут.
Нет, действовать надо наверняка.
Старуха что-то раздраженно пробормотала себе под нос
и продемонстрировала новый пузырек, на этот раз
с настоем темно-красного цвета.
— Вот этот препарат очень мягко действует и никаких
следов не оставляет. И человек не страдает,
наоборот, перед смертью подъем сил чувствует. Для упокоения
смертельно больных это снадобье использовали раньше, сейчас мало
кто про такое даже слышал.
— И сколько этот подъем сил продлится?
— Когда как, — задумалась ведьма.
— От дозировки многое зависит и насколько организм
ослаб.
— Организм здоров как бык.
— Тогда часов десять — двенадцать.
— Не пойдет, — вновь забраковал я выбор старухи
из опасения, что подозреваемый под воздействием зелья еще чего
доброго расколется.
Тогда Ада достала из коробки кожаный мешочек
и предложила:
— Споры пахартских грибов, если развести в обычной воде
и нанести на одежду или постельное белье, жертва просто
не проснется. А где зелье кожи коснется, только легкий
синяк проявится, ничего больше.
— Сколько с меня?
Ведьма задумчиво провела кончиком языка по неровным желтым
зубам, но сразу опомнилась и через силу улыбнулась:
— Что вы, мастер, я больше не торгую ядами. Так
берите.
Я поднялся из-за стола, подошел к ней и, приподняв
голову за морщинистый подбородок, заставил посмотреть себе
в глаза:
— Точно не торгуешь?
— Нет! — хрипло выдохнула старуха. — Как можно?
Мы ведь условились! Десять лет уже как не торгую.
Развлечения ради токмо...
— Очень на это надеюсь. — Я отпустил Аду
и спрятал мешочек во внутренний карман камзола.
— А отвар замечательный, и в самом деле
до костей пробрало.
— Рада слышать, рада слышать...
В прихожей я накинул плащ и позвал старика:
— Идем, проводишь.
Мы вышли на задний дворик, и там я спросил
ветерана:
— Не ходят к старухе разные личности
подозрительные?