Ну да — без верхней одежды спутать меня с кем-то
другим довольно проблематично.
Откинув перегородившую проход тяжелую занавесь, я распахнул
следующую дверь и очутился в просторной комнате
с накрытым столом. В одном из хрустальных бокалов
на донышке уже алели остатки вина, поэтому задерживаться там
я не стал, привычной дорогой прошел мимо бассейна,
от которого так и тянуло холодком ледяной воды,
и шагнул в парную.
Горячий, насыщенный влагой воздух немедленно окутал со всех
сторон, при малейшем движении он обжигал кожу,
и по спине, плечам и груди заструились капельки
воды.
Ух, хорошо!
Хорошо — да, но где же гостеприимный хозяин?
Господин заместитель главы дворцовой Охранки обнаружился
в небольшой нише, где он полулежал на каменной
плите, откинувшись спиной на облицованную мрамором
стену.
Слегка погрузневший за последние годы, с ярко-рыжей
шевелюрой и унизанными многочисленными перстнями пальцами Джек
Пратт обыкновенно походил на преуспевающего жулика.
Обыкновенно — но только не в термах.
Все его тело от пяток и до шеи покрывали затейливые
татуировки, свободными от цветных наколок оставались только
лицо и кисти рук. Цитаты из Святых писаний, символы веры,
пентакли и совсем уж непонятные закорючки сплетались
в единую картину и производили на неподготовленного
зрителя впечатление просто неизгладимое. Да и мне
от них, честно говоря, всякий раз становилось
не по себе.
Впрочем, справедливости ради стоит отметить, что столь вызывающая
нательная роспись не была личной прихотью моего рыжего
приятеля, а являлась вынужденной мерой, если не сказать
служебной необходимостью.
В обязанности Пратта как заместителя главы Охранки входила
защита от потустороннего воздействия дворцовой челяди
и придворных, а скверна прилипчива донельзя — сам
не заметишь, как в душе бесы гнездо совьют. Поэтому все
татуировки Джека имели вполне утилитарное предназначение: одни
защищали от гипноза, другие предохраняли от сглаза,
третьи не давали навести порчу. «Нательные знаки как защита
от Скверны».
— Падай, рыжий! — поприветствовал меня Джек шлепком
ладони по мраморной плите рядом с собой.
Я осторожно опустился на теплый камень
и сообщил:
— Канцлер умер.
— Мне доложили, — кивнул Пратт и нервно потеребил
вислый ус.
Джек был одним из двух людей, кто доподлинно знал о моем
сотрудничестве с Малькольмом Паре, потому я спросил
у него напрямую: